— У меня вопрос.
Лорен обернулась на мой голос, чуть вздрогнув, но я уловил это движение хрупких плеч, выдавших ее волнение. Хорошо, потому что чаще всего тяжело было определить ее мысли и эмоции по выражению лица. Она контролировала себя при мне. Не всегда, но это ей удавалось. Что меня бесило. Не знаю, чего я ожидал с ее возвращением, но мне не нравилось то, что я видел. Точнее, моя реакция на это.
— Какой? — ровно и едва ли заинтересованно спросила она. Скорее утомленно.
Она устала от меня, или ей стало скучно со мной?
Стоило подумать о том, чтобы это исправить. Мысленно я усмехнулся — да, я мог это сделать, но ей это точно не понравится.
Я отобрал у нее сигарету с зажигалкой — судя по всему, сама она закуривать не собиралась. Металл был теплый, согретый ее рукой, и прежде чем закурить, незаметно для нее я потер его большим пальцем, будто это могло заменить ощущение от контакта с ее кожей.
Не могло. Ничего не могло. И это сводило меня с ума. Больше, чем что-либо. Медленно. Мучительно. Постоянно.
— Если, допустим, я собираюсь трахаться, ты должна присутствовать там и убедиться, что я не наделаю глупостей? Не знаю, вроде такой, как забыл надеть презерватив, а через девять месяцев какая-нибудь девица потребует с меня алименты? Я просто не знаю, что входит в круг твоих обязанностей. Арчи что-то говорил об этом?
Я никогда не забывал, но вел себя как козел. Мне надо было вывести ее из себя, разозлить, дразнить, заставить огрызаться. Не знаю… сделать что-то, что вынудит ее отступить. Потому что видеть ее каждый день было так чертовски хреново. Во мне по-прежнему тлела ярость, но ничуть не мешала желать ее как раньше. Еще больше, если это возможно. Потому что она стала недоступной для меня. При мысли, что она может найти себе кого-то, меня будто наизнанку выворачивало.
Трахающаяся с каким-то уебком Ло… Лучше мне сразу убиться о стену.
Она смотрела в мои глаза, но я знал, что там она не найдет ничего, как бы не искала. Музыканты тоже в своем роде актеры, приходится учиться и набираться опыта, когда выступаешь на сцене и даешь бесконечные утомительные интервью.
Так что — играй, Фостер, играй.
— Ты меня так ненавидишь? — Ее плечи слабо приподнялись, а голос надломился.
Браво, я повредил ее броню. Не хватает аплодисментов для триумфатора. Вот только удовольствия никакого не испытал.
— Ненависть – слишком сильное чувство, Лорен. Я не ненавижу тебя. Я просто считаю, что тебе здесь не место.
Я бросил окурок на пол, затушив его подошвой. Слова встали поперек глотки, хотя все, что я сказал, было правдой. Я бы не смог ненавидеть ее — никогда и ни при каких обстоятельствах. Но ей не место здесь и она должна была уехать.
— Это была не моя идея.
— Знаю. — Я засунул руки в карманы шорт, сжав их в кулаки. Иногда было особенно трудно не схватить ее и… Было так много вещей, которые я хотел и мог сделать с ней. Но будь я проклят, если сделаю это снова. — Но ты должна была отказаться. Лорен, ты не можешь не понимать, что я не хочу этого.
— Я понимаю! — огрызнулась она. — И я знаю, что тебе нет до меня дела.
Она ошибалась, но если думала так, то даже лучше.
— Хорошо, переживу! Но мне не плевать на тебя, хотя, поверь — никто не жалеет об этом больше меня, — она усмехнулась с досадой. — Так что ты можешь или принимать это, или нет, но я никуда не денусь.
Я еле сдержался, чтобы не выругаться. Упрямая и своевольная, как и всегда. Это то, что восхищало меня в ней. И раздражало с одинаковой силой.
— Я не хочу делать тебе больно.
Блядь, я что, серьезно только что угрожал ей?
Долбанный идиот!
— Я поняла, — она коротко рассмеялась, не сумев скрыть, что ее это задело. — Но сделаешь, если я не сдамся?
— Если ты меня заставишь, — соврал я.
Сузив глаза, я всматривался в нее, пытаясь понять, поверила ли мне. Похоже на то. Если я и мог причинить ей боль намеренно, то только затем, чтобы навсегда оттолкнуть от себя. Я не собирался наказывать ее до конца дней за то, что она раскопала правду за моей спиной. На волне ярости я много чего наговорил ей, но с тех пор у меня было много времени подумать. И не только это.
Я просто знал, что как прежде быть не может.
Я подошел к ней еще ближе, а внутренний голос кричал мне, что я совершаю ошибку. Я в миллиметре от того, чтобы развернуть ее, сдернуть эти слишком короткие шорты с ее идеальной задницы и трахнуть прямо тут, на крыльце, и срать, если кто увидит.
Мой член был со мной согласен и охотно отозвался на это видение. Если Ло заметит, я окажусь в настоящей жопе.
Но вместо того, чтобы свалить в ту же минуту, я наклонился к ней и провел носом вдоль ее щеки, глубоко вдыхая.
Какой же я херов мазохист!
Это была самая настоящая пытка, испытание воли. Ее запах проник в легкие, заполнив собой всё внутри. Губы, которые делали меня повернутым — которые стали моим личным фетишем — были так близко — немного, и я почувствую их вкус.
Снова.
Прикусить бы эту нижнюю пухлую губу — совсем слегка, но я знаю, что, как только это случится, стон удовольствия вырвется из ее горла.
Ну, или она мне врежет. В любом случае, идея плохая.
— Сдавайся, Лорен.
Мне едва удалось сдержать улыбку, потому что…
Черт, стычки с Ло всегда были тем еще кайфом. Когда она появилась в моей жизни, то стала свежим дуновением ветра.
Каждый раз, думая об этом, я не могу не вспоминать, к чему все пришло в итоге. Мне не хватало нас до того момента, когда все рухнуло. Я злился на нее, потому что она все испортила. И я в равной степени был зол на себя, потому что, стоит признать — моей вины тут не меньше.
Я ушел, оставив последнее слово за собой, но на самом деле это было бегство. Заперся в ванной на первом этаже. У меня был стояк, и это совсем не удивляло.
