У Сергея Филимонова, которого друзья в глаза, а знакомые за глаза называли Филом, было хорошее настроение. Он только что заключил выгодную сделку, в результате которой должен был получить приличный навар. Конечно, придется поделиться с Зубом, но это не сильно его огорчало. Фил прекрасно усвоил для себя одно неписаное правило, которое гласило: «Надо делиться».
Сидя на заднем сиденье почти нового коричневого «Бьюика», он опустил затемненное стекло. В салон ворвался свежий ночной воздух. Фил возвращался домой после небольшого банкета, явившегося конечной фазой заключения сделки. Кроме него в машине сидели два телохранителя: один – широкоплечий коренастый крепыш – на переднем сиденье рядом с водителем, другой – высокий ширококостный бугай – вместе с Филом – на заднем.
Фил в свои тридцать шесть лет выглядел на сорок, но не страдал от этого. Дома его ждала молодая жена – в недавнем прошлом бухгалтер одного из его филиалов. Анжелика в постели выделывала такие фокусы, что заставляла мужа стонать от наслаждения. Детей семье Филимоновых заменял бультерьер – кривоногая белая Джильда с маленькими поросячьими глазками.
«Бьюик» свернул во двор нового четырехэтажного дома в районе городского парка и остановился у самого подъезда. Сначала вышли оба телохранителя, которые внимательно осмотрели двор, и только после этого выбрался Фил. Крепыш уже стоял возле входа в дом. Сергей направился к нему, прикрываемый сзади длинноногим верзилой.
– Завтра как обычно, – кивнул Фил своим охранникам и скрылся в подъезде.
В доме, выстроенном по индивидуальному проекту, было всего четыре двухуровневые квартиры, в каждой из которых было полдюжины комнат. Другие три квартиры занимали два преуспевающих оптовика и один деятель из областной администрации.
Фил пешком поднялся на третий этаж, хотя дом был оборудован лифтом, и надавил на электронный брелок, который отпирал входную дверь. Дверь оказалась закрытой изнутри на задвижку, поэтому автоматически звонкой трелью запиликал звонок, заглушаемый раскатистым лаем.
– Сержик, – открыв дверь, обрадованно улыбнулась ему Анжелика.
На ней был короткий полупрозрачный халатик. Темные соски заманчиво просвечивали сквозь тонкую ткань. Фил мечтательно улыбнулся.
– Лика, – он шагнул в квартиру и собрался прижать к себе эту маленькую чертовку, но помешала Джильда.
Она с радостным повизгиванием бросилась к хозяину, пытаясь подпрыгнуть как можно выше, чтобы лизнуть его в лицо.
– Ой, Серенький, – Анжелика смешно сморщила свой аккуратный остренький носик, – я с Джильдой не погуляла.
– Почему? – с наигранной строгостью посмотрел на жену Фил.
– Машка приезжала, только что ее проводила. Они с Гошкой вернулись из Испании. Показывала фотки. Я несколько штук оставила. Хочешь посмотреть?
Анжелика бросилась в комнату, Джильда – за ней. Вскоре они вместе вернулись.
– Смотри, – Лика веером развернула фотографии.
– Погоди, – остановил ее Фил, глядя на крутившуюся под ногами Джильду. – Че ж теперь с собакой-то делать?
– Вызови Дрюню, – предложила Анжелика, имея в виду водителя Фила.
– Да они только что отчалили, – вздохнул он.
– Тогда придется мне, – улыбнулась Лика.
– Ладно уж, сам проветрюсь, – миролюбиво произнес Фил, – давай поводок.
Через минуту Фил вышел во двор. Джильда потянула его в сторону и вскоре присела, смешно оттопырив голый хвост. Закончив свои дела, она вдруг завиляла хвостом и потянула хозяина вдоль дома. – Фил нетерпеливо дернул поводок и увидел, что из-за дома вышел высокий парень в куртке нараспашку, тоже с собакой. У него на поводке был маленький черный ягдтерьер.
Хозяин ягдтерьера показался Филу знакомым. Ночной полумрак не позволял как следует разглядеть парня, но Фил точно знал, что здесь он его не видел.
«Может, недавно переехал?» – предположил Фил, глядя, с какой плотоядной радостью собаки обнюхивают друг друга.
У Филимонова было хорошее настроение, и он уже собрался заговорить с парнем по-соседски, но тот вынул из-под куртки пистолет с глушителем и направил ствол Филу в грудь.
Фил успел подумать об Анжелике, о ее свежем молодом теле, упругой шелковой коже… Он встретился с парнем глазами. Фил узнал его, но это было последнее, о чем он успел подумать. Он не услышал сухого щелчка выстрела, после которого пуля пробила ему сердце. И уж тем более не слышал он второго выстрела, потому что был мертв, когда вторая пуля, как бешеная оса, вгрызлась ему в голову.
* * *
Артем Тарасович Трезубцев для своих шестидесяти двух лет чувствовал себя вполне сносно, если учесть, что больше трети своей сознательной жизни провел за решеткой. Он сидел во главе длинного стола в своем скромно обставленном офисе, который располагался в центре одного из промышленных районов Тарасова. Он бы вполне мог себе позволить более богатый офис, и даже не один, в самом престижном районе города, но Артем Тарасович не любил внешних эффектов и игры на публику.
Четверо коллег, среди которых была одна женщина – сорокапятилетняя худощавая шатенка в темно-коричневом деловом костюме, – расположились по обеим сторонам стола. Рядом с женщиной сидел бровастый парень лет двадцати пяти, в костюме и при галстуке. Напротив него, упершись взглядом в стол, восседал хмурый здоровяк с толстыми щеками, слева от здоровяка – восточного вида брюнет в дорогом кашемировом джемпере.
В комнате был еще один человек, который сидел позади Артема Тарасовича, у окна. Это был телохранитель и доверенное лицо Артема Тарасовича – Сема Куликов по кличке Кулик. Ему было тридцать два года. Его гладкие светло-русые волосы были зачесаны назад и открывали большие залысины. Глубоко посаженные глаза внимательно следили за присутствующими.
Подняв взгляд от стола, здоровяк перевел его на Артема Тарасовича.
– Ну, – Трезубцев поправил овальные очки в тонкой золотой оправе, – что, Гриша?
– Кто-то вчера замочил Фила, – сквозь зубы процедил Гриша. – Прямо возле дома. Он вышел с собакой погулять…
– Знаю, – спокойно сказал Трезубцев. – Что ты предлагаешь?
– Найти гадов, – Гриша сжал кулаки, – и отправить их к Богу в рай.
– Ты знаешь, кто это сделал? – Артем Тарасович не мигая смотрел на него.
– Узнаю, – толстые щеки Гриши дрожали от негодования.
– Ладно, – кивнул Артем Тарасович. – Кто-нибудь еще хочет сказать?
Над столом повисло недолгое молчание, которое нарушил молодой человек в костюме.
– Я думаю… – начал он, но женщина, сидевшая рядом с ним, положила руку ему на плечо.
– Погоди, Олег…
– Мама, – отдернулся он, – я что, не могу сказать?
– Ольга Васильевна, – Трезубцев посмотрел на женщину, – дай слово подрастающему поколению.
– Растет молодое поколение, – усмехнулась Ольга Васильевна и, скрестив руки на груди, откинулась на спинку стула.
