Услыхав в коридоре чьи-то шаги, она быстро убрала книгу под диванную подушку, боязливо вздрогнула и оглянулась. Главное сейчас не разозлить её гувернантку мадам Элен тем, что она читает, иначе сразу получит «на орехи» – «Эти романы не для вас!» Читать нужно, как и делать всё – тихо и никого не раздражая, особенно тётушку, иначе день будет испорчен выволочкой. Мари любит читать и особенно взрослые романы о любви, рыцарей и прекрасных дам, за ними она тайком пробирается в библиотеку дяди Сергея – обычно там никогда никого нет – великий князь не любит читать, а у тёти довольно других забот.
Её тётя Элла может часами наряжаться у себя в будуаре, перебирая каждую бусинку, завиток и ленточку на своих бесконечных платьях. Насладившись переодеванием, она спускается в сад, и шлейф её платья легко сбегает за ней по ковровой дорожке лестницы. Позавтракав с мужем в садовой беседке, она возвращается к своим обычным делам – пишет тонкие акварели или играет на рояле.
Мари тоже нравятся уроки рисования, сочный запах красок и свежих бумажных листков.
– Картину нужно сначала нарисовать головой, а уже после на листе красками, – объяснял им с братом учитель-художник месье Попов. Они втроём часто сидят с мольбертами на берегу Москвы-реки, рисуя живописную долину и вид усадьбы Ильинское, где они каждый год проводят лето; услышав это, Дмитрий громко рассмеялся и начал крутить головой кругами и в стороны, изображая рисование. Митя любит шутить и всех поддразнивать – прислугу, фрейлин тётушки, и даже адъютантов самого великого князя. Увидев это, строгий дядя Сергей сердится, хватает его за ухо, и грозиться лично выпороть перед людьми на конюшне – юному великому князю, а тем более внуку царя-освободителя Александра II не гоже зазнаваться перед ближними, и чтобы заслужить их любовь, нужно быть учтивым со всеми.
А Мари не может долго сидеть за одним занятием – ей хочется петь и прыгать, как балерина, вытягивая ногу в изящной туфельке, и играть, как дядя на его золотой тоненькой флейте, изображая целый оркестр музыкантов.
В жаркие дни они с Митей и дядей Сергеем ходят купаться на широкую реку и там он, переодетый в купальный костюм и уже совсем не похожий на великого князя дурачится с ними, как маленький, обсыпая их с братом брызгами воды. Потом он долго плавает, ныряет и даже переплывает на другой берег реки, где земля густо заросла мхом, стоят огромные ели и начинается похожий на страшную тёмную чащу лес, и машет им оттуда рукой. Вскоре, чтобы и самим побывать на том таинственном берегу, они с братом научились плавать и поплыли туда все вместе.
Привыкли они и к долгим прогулкам в лес за грибами и ягодами, там дядя разжигает на поляне большой костёр и они пекут в золе картошку, но больше всего ей нравится собирать не грибы, а чернику, и после того, как она набирает целую корзину ягод Митя долго смеётся над её «чернильными» руками.
Тётя Элла никогда не ходит с ними ни на озеро, ни в лес: она боится, что от жарких солнечных лучей покраснеет и обгорит её белая, нежная кожа и потому всегда выходит из дома с кружевным зонтом на плече, а Мари так нравится разглядывать себя в зеркале, когда кожа на её лице из бледной становится светло-коричневой.
С раннего детства она любила рассматривать тонкие руки тёти Эллы, когда та изредка держала её у себя на коленях – Мари помнила такое: как-то летним вечером, на веранде поместья тётя сидела в кресле-качалке, и она ещё крошечная и неуклюжая подбежала к ней, и тётя так легко подхватила её на руки и усадила к себе на колени и они стали покачиваться с ней вдвоём. Мари начала перебирать её тонкие, длинные пальцы с розовыми лепестками ногтей, но тётя почему-то сразу оттолкнула её руку.
Со временем Мари узнала, что у тёти и дяди почему-то нет общей спальни и они редко остаются наедине. И даже за обедом дядя Сергей больше разговаривает с детьми и глаза его при этом улыбаются, но, глядя на них с братом, тётя всегда хмурится.
Тем же вечером услышав из детской звуки рояля внизу, Мари выбежала на веранду – там, тяжело топая ногами по полу, танцевали незнакомые ей господа и дамы, а обеденный стол был уставлен бутылками с вином и бокалами. Мари, оробев, замерла на пороге: тётушка совсем не была серьёзной и строгой, как днём, она смеялась вместе со всеми и хлопала в ладоши в такт музыке. Никто из гостей не замечал маленькую княжну, но вдруг тётя повернула голову к двери и улыбка тотчас исчезла с её лица: – Что вы здесь делаете, Мари? – холодно спросила великая княгиня, – немедля ступайте в свою комнату! Она быстро убежала к себе и разревелась от тяжкой обиды, и только её горничная Таня, милая её Танюся утешала её, обнимая, гладила по голове, и убаюкивала её, как младенца.
Наверное, Танюся одна из всех людей, и даже из всей её семьи, кто любит её и Митю: для горничной её Машенька «ягодка» и «солнышко». Так не любит её даже их бабушка греческая королева Ольга, но Мари почти и не помнит её: в Греции, где родилась их покойная матушка, они с papan и братом гостили совсем маленькими, ездили туда с целой свитой: придворными и слугами, и бабушка весёлая и смешная называла их всех «цыганским табором» – они все вместе еле разместились на её небольшой вилле на берегу Средиземного моря. Но бабушка так далеко, а матушки, которая, Мари точно это знает, любила бы её больше всех на свете, у неё нет.
И она тоже любит Таню эту простую и добрую крестьянскую девушку, у которой нет своей семьи. Мари любит бывать в её комнатке, где стоит огромная, со сложенными друг на друга подушками, накрытыми белым кружевным покрывалом, кровать; и перебирать лежащие на комоде забавные вещички – статуэтки, баночки с одеколоном, костяные гребёнки.
В один воскресный день Таню не званно пришли навестить её подруги из деревни, но она сказала им, что сейчас ей и угостить-то их нечем, а кушанья господ брать нельзя – такова воля его высочества. Услыхав это, Мари побежала вниз на кухню, где строго велела повару подать ей яблок, варенья и самых лучших конфет. Слуга внёс на подносе целую гору всякой снеди, и они все вместе попили чай в комнате Тани, и все были так довольны, и даже плясали и пели песни. Потом мадам сделала Мари сцену и Танюся испугалась, что её выгонят со службы, но, крестясь, поклялась гувернантке, что сама взяла грех на душу, а дитя ни в чём не повинно. Мари призналась Тане, что если её прогонят, то и она уйдёт вместе с ней в её деревню и будет жить там с ней. Но к их с Танюсей общему счастью, сам великий князь Сергей Александрович, узнав об этой истории, утешил преданную горничную и прислал ей в подарок золотой рубль.
