«Это неправда. Они завидуют, а я его люблю», – эти слова я повторяла каждую ночь на протяжении полугода. Повторяла и даже кивала, прикрыв глаза на секунду, чтобы наверняка убедить себя, вбить в голову простую мысль и больше к ней не возвращаться.
Сегодняшняя ночь не стала исключением.
«Это неправда. Они завидуют, а я его люблю», – повторила, лежа в постели, и кивнула. Глаза после открыла, прислушалась к себе и сжала плотно челюсти, потому что ничего не вышло. Как не вышло вчера и не получится завтра, что вовсе не являлось неожиданностью.
«Вероятно, это правда. И я его люблю», – вот так заканчивались попытки обмануть себя.
Вероятно, мой муж преступник, а я люблю его и не в силах что-либо изменить. Только ворочаюсь в постели, смотрю на него спящего и борюсь с искушением крепче прижаться, поцеловать и потребовать немедленно всё объяснить.
Почему о нём говорят ужасные вещи? Почему он не делится со мной? Почему считает это нормальным? И почему я должна это терпеть?
Я не могу. Больше не могу.
Челюсти я расцепила и тихонько зарыдала, жалея нас обоих. Мы ведь были счастливы. А что теперь? Он отмалчивается, а я боюсь закатить истерику, потому что от слёз станет хуже. Он запрёт меня, ограждая от сплетен. Он обещал, если сорвусь, а мне нельзя. Нельзя. Я снова сцепила зубы.
«Терпи, Полина. Терпи…»
Хотела бы я не знать другую сторону мужа? Наверное, да. Глупость, конечно. Не знать – это невыход. Но подозрения в его лжи настолько глубоко засели, что я потеряла всякий покой. Так и подумаешь: лучше бы не знала. По ночам пялюсь в потолок и глотаю слёзы. А ещё задумываюсь о разводе. Хватает меня на две минуты. И в эти две минуты я полна решимости. А потом… потом понимаю, что не хочу.
Чокнулась, да? Боюсь, что муж убивал людей, и не хочу разводиться.
Точно чокнулась.
Ещё раз всплакнув, я повернулась к нему спиной. Будить не собиралась, но так уж вышло.
– Ты чего? – сонно спросил он. – Что случилось? – Отвечать я не планировала, а он, как обычно, не планировал сдаваться. Приподнялся, заглянул мне в лицо. – Полина?
Пришлось отозваться:
– Что? Я сплю.
– Не похоже. Не ври.
– Я не вру.
– Опять, да?
Мне хотелось съязвить: «Ага, снова», – но я сдержалась.
– Что «опять»? Сплю, говорю. И ты спи.
– Уснёшь, когда ты ворочаешься. – Он откинулся на подушку, а я разозлилась:
– Тогда нечего меня обнимать. – Вытащила из-под головы свою подушку и запустила её в мужа.
– Поля, – заворчал он, на что я отодвинулась к самому краю кровати. Пусть один лежит. – И куда ты поползла? Иди сюда.
Вторая моя выходка перекрыла ворчание, он рассмеялся, притянул меня к себе и ожидаемо начал приставать. Полез под майку, спросил, целуя шею:
– Хочешь, займу тебя любовью?
– Пашенька, давай завтра. Спать хочу.
Справиться с ним не получилось, в том смысле, что муж притих с ладонью на моей груди. «Бывших бандитов не бывает», – вдруг вспомнились слова подруги и реветь снова захотелось. Закусив губу, я зажмурилась.
Люблю его. Очень сильно. И несмотря ни на что.
– Ты ревёшь? Полина!
«Полина, Полина… Не отстанет. Даже сейчас, когда я так уязвима. Словно какое-то наказание. Да что вообще с нами происходит?»
Паша приподнялся, собрался включить ночник, но я удержала, теснее прижала к себе его ладонь.
– Всё в порядке. Не надо.
– Что в порядке? – Голос недовольный, он злился.
Да, ничего не в порядке. Он совершенно прав. Только тут выбор ограничен.
Ослабив наши объятия, я повернулась и уткнулась мужу в шею, пока он не опомнился и вновь не потянулся к лампе. Не нужен нам очередной скандал.
– Не надо, – повторила. – Просто мысли странные в голову лезут. Спи. Всё хорошо.
– Я же вижу, что нет. Расскажешь? Что за мысли?
– Они тебе не понравятся. – «Не понравятся, потому что я подумываю уйти от тебя. Уйти хотя бы на время, но никак не решусь. Я так устала, я хочу правды. Хочу объяснений, а ты непреклонен».
Естественно, вслух этого не произнесла, но что-то требовалось дополнить, потому как Паша ждал, я чувствовала. Он гладил меня по волосам и не собирался отступать, пока не расскажу. Так всегда происходит. Чтобы сбить его с мыслей, пришлось закинуть на него ногу и попросить:
– Поцелуй меня, пожалуйста. Очень хочу. Мне сразу полегчает.
Наши лица оказались рядом, он смотрел мне в глаза, а я смотрела в его. В полутьме это казалось забавным, и я улыбнулась. Есть я, есть он. Мужчина, в которого я влюбилась без памяти. За это и нужно цепляться, чтобы не выдать себя.
– Люблю тебя, – сказал он серьёзно.
– Правда?
– Конечно. Что за вопрос?
– Согласна. Смешной вопрос. – Наверное, смешной.
Обнявшись, мы долго и жадно целовались. Губы покалывало, воздуха не хватало. Я рассмеялась, с трудом дыша:
– Обожаю тебя.
– Обожаешь? И всё?
– Всё, чтобы не наглел.
Он рассмеялся вслед за мной, но в его смешке чувствовалась настороженность. «Ясно. Опять гадает, о чём я думаю…» Невесёлые мысли тут же возвратились, я крепко обняла мужа.
По-женски хотелось верить, что в такие моменты близости он готов поделиться со мной всем. Но внутренний голос твердил: это не так. Ничего он не расскажет, не стоит пытаться.
Слухи о моём муже ходят разные. И все кошмарные. А кто болтает о хорошем? Хорошее толком не пообсуждать. Дурные языки… Чёрт! И Паша молодец. Оправдался бы передо мной, чтобы я не мучилась, но нет. Молчит. Даже в тот самый вечер, когда мне донесли на него, у нас состоялся очень занятный разговор. А занятный он был тем, что мы говорили, не обозначая проблемы, но каждый понимал о чём речь.
Представляете, как я испугалась?
Домой вернулась хмурая, злая и уверенная, что наболтали мне неправду. Сочинённый бред, который помог людям почувствовать себя лучше. Учитывая обвинения и в каком тоне мне поднесли информацию, уверенность в тот момент казалась непоколебимой. Бред, чепуха и наглая ложь. А оказалось – не совсем.
Разуваясь в прихожей, я сразу окликнула мужа, хотелось немедленно пожаловаться. Он показался из кабинета с телефоном у уха и дал понять, что ему требуется несколько минут. Эти минуты следовало как-то пережить. Я поплелась в кухню, сварила кофе. Ждала, разглядывая двор за окном и спрашивая себя: зачем люди пакостят друг другу? Просто мне пакостить никому не хотелось и казаться лучше за счёт других тоже. А Паша тем временем подкрался со спины, обнял меня за плечи.
– Всё в порядке? – спросил в самое ухо.
Я вскрикнула:
– О господи… Бекетов!
– Всё в порядке? – смеясь, переспросил он.
– Напугал. Нет, всё очень плохо! Мне тут такое наговорили о тебе!
Потом я попыталась поймать его взгляд. Думала, мы вместе возмутимся, после посмеемся. Но улыбаться он прекратил, неспешно отстранился, придвинул стул и уселся рядом. Лицом повернулся ко мне – снова очень медленно.
