Было всего шесть часов вечера, по всем меркам – детское время, не поздно. Но темень кругом сгустилась такая, что свет от фар с трудом пробивался на дорогу сквозь черную сумеречную пелену и карусель мельтешащих снежинок.
– И зачем я согласился на эту авантюру? – Глядя на зимний лес, нависающий над автомобилем зловещей громадой по обе стороны дороги, спросил участковый уполномоченный полиции Толик Богатырев. Произнес он это уставшим голосом, ни к кому, кроме себя, конечно же, не обращаясь. Но его жена Марья, румяная сероглазая красавица с толстой белой косой, скрученной в замысловатый узел на затылке, тут же наклонилась к его плечу, чуть приподнявшись с заднего сиденья, быстро погладила его по твердому погону:
– Толенька, царь-батюшка, не сердись! Мы так редко выбираемся в гости! Ты же знаешь, как я люблю бывать в гостях!
– Женщины…! – Чуть слышно фыркнул Толик, снова отвернулся к лесу. Но по всему было видно, что обращение «царь-батюшка» ему понравилось и на жену он вовсе даже и не сердится.
– Да и вам нужно отдохнуть. – Поддержала подругу Глафира, бледная простоволосая брюнетка, сидящая рядом на заднем сидении. – Нельзя все время работать.
– Вчера полдня дома обретались. На участке тихо было! – Тут же горячо возразил Толик, и едва слышно добавил себе под нос, – не к добру это.
– Тьфу-тьфу. – Ответил на это четвертый участник экспедиции, светлоглазый блондин в черной куртке. Это были его первые слова с того момента, как он сел за руль машины. – Не нагнетай, Анатолий Ильич. Это будет просто приятный вечер в кругу друзей. Поужинаем, послушаем музыку и вернемся домой. Иногда нужно жен выгуливать…. Видишь, как они рады.
– Как скажешь, Даня. – Миролюбиво согласился Толик, расстегнул молнию форменной куртки. – Поужинаем, раз уж выбрались. Не пропадать же пирогам с грибами и заливному из клюквы и осетрины!
Глафира и Марья переглянулись, тонко улыбнувшись.
– Вообще-то нас просили быть в карнавальных костюмах. – Сладким голосом проговорила Маша. – Новый Год на носу.
– Еще чего не хватало! – Богатырев осерчал всерьез. – Сейчас вообще назад повернем. Хорош же я буду, участковый уполномоченный, с заячьими ушами и красным пластмассовым носом. И не надейся!
– Да я и не надеялась! – Воскликнула Марья, всплеснула руками. – Ты даже на собственную свадьбу пришел в форме! А на вопрос, согласен ли ты взять меня в жены, гаркнул: – «Так точно!»
Глаша и Даниил негромко рассмеялись, а Толик опустил на лоб фуражку и сделал вид, что слов жены не расслышал.
Некоторое время ехали молча. Снег немного усилился. Ветра в лесу почти не было, крупные снежинки медленно кружились в свете автомобильных фар, столкнувшись с черным капотом, резко заваливались вниз, к самой дороге.
– Не проскочили поворот-то? – Забеспокоился вдруг участковый. – Не кружим? А то остынут пироги!
– Не проскочили. – Безо всякого выражения ответил Даниил, быстро глянул на часы. – Хотя, уже должны бы были подъехать….
– Вот указатель. – Глафира протянула вперед руку. Из вечерней тьмы выплыл прямо на них толстый добротный столб с фосфоресцирующей голубой стрелкой, на коей значилось «Постоялый двор „Черный дом“». Даниил притормозил, плавно вписался в поворот, машина захрустела колесами по рыхлому снегу, натужно заурчала.
– Проезд заносит. – Нахмурился Толик. – Большая дорога чистая, ее два раза в день проскребают, иначе с молочной фабрики товар не вывезешь. А здесь, похоже, гиблое место.
– Ничего не гиблое. – Пожала плечами Маша, стараясь выглянуть из-за закрытого стекла на темную дорогу. – Подумаешь, немного снега намело. Проедем.
Еще через несколько минут пути сквозь зимнюю мглу проступили вдруг проблески далеких окон двухэтажного дома и яркие веселые огоньки мигающих гирлянд. Деревья расступились, стало просторнее, автомобиль остановился у внушительного ажурного металлического забора с большими остроухими воротами. Свет фар уперся в тяжелую решетку, на которой, сколько не смотри, не было видно ни замка, ни заслона. Даниил коротко надавил на сигнал. На первом этаже дома дернулась штора, мелькнул чей-то силуэт и тут же, не прошло и полминуты, ворота сами собой дрогнули и без чьей-либо помощи плавно разъехались в стороны.
– Ишь чего! – Восхитился участковый. – Даром, что среди леса!
Машина въехала на широкий, недавно выметенный двор. Толик и Даниил выбрались на улицу первыми, огляделись, помогли выйти женам.
– Капюшон надень, горе мое. – Тут же скомандовал участковый Марье. Нахмурился. – Есть тут кто живой?
Глафира достала из машины праздничный цветной сверток с бантом, тоже повернулась в сторону дома. Над высоким крыльцом красовалась большая деревянная вывеска «Черный дом». Рядом с ней, прямо из стены выходила огромная человеческая рука, вырезанная из старого толстого бревна, почерневшего от времени. Эта самая рука была сжата в кулак, но не просто так – за крепкое железное кольцо, она держала за ствол перевернутую вниз головой елку, украшенную мигающими огоньками и золотыми шарами. Спиленное дерево мягко покачивалось на ветру, кольцо ритмично издавало противный визгливый звук.
– Хорошенькое начало. – Без каких либо эмоций произнес Даниил.
Стукнула входная дверь, на крыльце появилась высокая дама, на вид которой было хорошо за тридцать, закутанная в огромный черный палантин и улыбающаяся так широко, что было понятно – гостям тут рады.
– Какие вы молодцы, девочки! – Закричала дама, махнула рукой. – Я, честно говоря, не очень надеялась, что вам удастся уговорить мужей приехать.
– Ага…. Так бы мы их и отпустили в лес ночью. – Тут же отреагировал Толик, поднялся по ступеням к хозяйке дома. Последнюю фразу произнес другим тоном, чуть мягче. – Здорово, Логинова! Сто лет тебя не видел!
– И я тебя! – Засмеялась дама, звонко чмокнула участкового в щеку. Подняла глаза на холодного Даниила, притворно испугалась. – Гирса целовать не буду – очень уж строг у нас инспектор!
– Как живешь – можешь, красавица? – Продолжил Толик, окинул взглядом двухэтажный дом, крашеный в синий колер. – Лихие люди в лесу не обижают?
– Я и сама, кого хочешь, обижу! Живу, не тужу, гостям ворожу. – В тон ему ответила хозяйка постоялого двора, быстрым незаметным движением стерла с его щеки коричневую помаду. – Проходи, коли будешь гостем – и тебе поворожу!
– Да я и сам не лыком шит, кому пожелаешь, предскажу будущее. – Довольно улыбнулся участковый. – Только успевай рот разевай!
Маша громко рассмеялась, прижала ладони к румяным щекам:
– Лариска, ты совсем не изменилась! Какая была, такая и осталась.
