Наука магов – тайная наука
Все в руцех Божьих
Мы живем в загадочном мире.
Не знаем истоков его существования. Не можем понять ни бесконечности, ни происходящего с нами самими. Мы стараемся не думать о том, что не по нашей воле однажды и вдруг все почему-то оборвется.
Человечество открывает для себя мир много тысячелетий, но он все еще остается непознанным. За время настойчивых поисков накоплен огромный запас объективных знаний. Ныне они распределены по бесчисленным отраслям некой всеобщей науки, и их объем настолько велик, что его невозможно охватить умом даже в общих чертах.
И полагаемся сполна на науку, а она, со своей стороны, демонстрирует потрясающие успехи – невиданную точность измерений, глубину пояснений – и, кажется, вот-вот ответит на все так мучающие нас вопросы. Однако она не в состоянии одолеть некую странность: чем больше открывает она тайн, тем все более широкое море неизвестности разверзается перед нею. В результате, как пишет П. Д. Успенский, «дело имеет такой вид: количество научных фактов во всех областях научного знания быстро растет, и неизвестное грозит поглотить известное или принимаемое за известное. Прогресс науки, особенно в последнее время, можно определить как очень быстрый рост областей незнания».[1] Более того, известный американский физик, лауреат Нобелевской премии Ричард Фейнман пришел к выводу, что наука не дает нам никакой истинной картины мира, поскольку представляет собой всего лишь набор разрозненных дисциплин. Она только все отчетливее видит одно: тайна природы необъятна. Освещенный знанием огромный шар, где мы живем, снаружи окружен тьмой, которая бесконечна.
В такой ситуации многие, если не большинство, предпочитают оставаться на твердой почве, в пределах известного. Но есть и те, кому страстно хочется заглянуть за границы очерченного круга. Столь дерзких нередко изгоняют или казнят, поскольку хорошо устроившиеся в замкнутом и понятном мире не хотят ничего менять. Значительно ограничивает такие попытки и страх перед неведомым. Все мы прекрасно помним восклицание Гамлета:
Так всех нас в трусов превращает мысль,
И вянет, как цветок, решимость наша
В бесплодье умственного тупика…
(В переводе Б. Пастернака)
Однако страдания смельчаков и страх натур ограниченных не останавливают поиски, и человечество все чаще и все настойчивее стремится заглянуть за пределы известного. И вот, в то время как современная наука, скрупулезно выверяя каждый свой шаг, продвигается все дальше и дальше к тайнам материи и мироздания, человеческая мысль и воля забегают вперед. На этом пути за прошедшие тысячелетия также собрано невероятно много знаний, которые давно уже принято называть оккультными – тайными.
* * *
Но что такое тайное знание? Ведь это своего рода нонсенс, как явная тайна или тайная явь. Знание только тогда и будет таковым, когда срывает покров с неизведанного. Это – во-первых. А во-вторых, по словам все того же П. Д. Успенского, «в сущности, разделение вещей на „таинственные“ и „простые“ наивно до чрезвычайности. Как будто есть в мире что-нибудь простое? Как будто есть в мире что-нибудь, что мы понимаем и знаем? Ничего такого нет! Все тайна. Все сверхъестественно».[2] В таком случае, может быть, тайное знание – это просто такое, которое предназначено не всем, а лишь избранным?..
Вероятно, раньше было именно так. Однако можно ли считать сокровенным то, о чем написано огромное количество книг? Особенно много сочинений по оккультным наукам выходило в эпоху Возрождения, и с тех пор число их только множится.
Вот что говорит известный пропагандист оккультных наук Папюс: «Магия, или Наука Магов, преподавалась в древности учениками, а может быть, и учителями Зороастра. Она представляет науку тайных и особых законов природы, скрытых сил…»[3] Отсюда можно заключить, что определение оккультная (тайная) означает прежде всего область приложения мышления. Иными словами – тайная наука занимается сокровенными свойствами природы.
Однако горькое сетование Фауста и леденящее душу восклицание Гамлета неслучайны. С течением времени мы все больше убеждаемся, что неспособность науки преодолеть (ограничить) необъятное пространство неведения заключается не в чем ином, как в бессилии (ограниченности) нашего разума. Со временем становится все более очевидным и то, что рациональное познание не ведет к пониманию всех тайн природы. К. Эккартсгаузен пишет: «Человеческий разум, если ему не помогает высшая сила, вводит человека в заблуждение, ибо тогда он, сосредоточиваясь в самом себе, блуждает вечно по кругу».[4] Именно поэтому истина «для наших мирских философов останется непостижимой до тех пор, пока они не совлекут с себя самость свою, чтобы жить совершенно в сущности всех существ». В других местах К. Эккартсгаузен поясняет, почему это происходит: с одной стороны, «Бог производит в человеке величайшие вещи, и с Его помощью человек на все способен. Но человек не может ничего приписать силам своим, а должен почитать себя только орудием Того, Который един, велик и всемогущ». А с другой: «Если ты имеешь какое-нибудь намерение, то… Бог отнимет у тебя искру света…»[5]
Таким образом, получается, что рассчитывать на одну только силу ума, что и делает официальная наука, бессмысленно. И многие из тех, кто однажды со всей силой искренности осознал это, обратились к оккультной философии – едва ли не единственной науке, объясняющей, почему так происходит и как именно следует выходить из этого тупика. Подобные только что процитированным словам К. Эккартсгаузена утверждения можно найти, пожалуй, в любом сочинении, посвященном тайным наукам. Все, кто когда-либо обращал взоры за грань известного, в один голос уверяют: постижение тайн природы возможно лишь в единении с Абсолютом, Единым, Богом. Причем здесь важен не только полный отказ от своей самости, но и отрешение от всякого своего намерения, то есть от всякого корыстного побуждения.
Однако Бог и сам непостигаем, а потому процесс узнавания сокровенного оказывается для нас тайной за семью печатями.
* * *
Предания сохраняют сведения о том, что в древности существовали некие люди, которым Творец открывал истину, и эти посвященные становились основателями нового знания. Оно, по мере удаления от своих первооткрывателей, теряя некое рациональное зерно, со временем все отчетливее приобретало религиозный оттенок и в конце концов, будучи сведено к какой-либо упрощенной форме, превращалось в догму, не открывающую никому ничего. Далее она уже никогда не разъяснялась, и в результате то, что когда-то представало ясным и отчетливым, окончательно становилось объектом
