Москва 21 век. Конец декабря.
Я ничем не примечательная девятнадцатилетняя студентка второго курса университет экономики, статистики и информатики, по специальности – компьютерное моделирование. Приехала из провинциального городка, в самой середине России, на учёбу в Москву. Обычная девушка, может немного заучка, немного серая мышка, волосы, вечно собранные в хвост, одета просто, в джинсы и свитшот.
Сегодня с утра в университете предновогодняя круговерть, все спешат перед Новым годом закрыть долги по учебе, потом разъехаться по домам. И мы вместе с подружкой Ритой, тоже сдаем последние работы.
Беготня за преподавателями, пересдача, добавление в курсовую, последних таблиц и данных. К вечеру облегчённо вздыхаю и уставшая, но довольная оправляюсь к станции метро недалеко от университета.
В вагоне, куда я села было мало народа, поэтому я присела в уголок на свободное место, с улыбкой на глазах. Завтра я еду домой, там меня не ждут на новогодние каникулы, так как я должна сдавать сессию. А это три экзамена и ещё два зачёта, но я молодец такая, сдала все досрочно и теперь свободна почти до двадцатого января.
Сейчас выйду из метро и позвоню маме и папе, обрадую мою любимую семью, и скажу, чтобы ждали меня на Новый год. Мне на конечную, нам с девчонками снимать жилье, по карману только на окраинах.
В вагоне я осталась одна, между станциями начинает мигать свет, но меня это не пугает, такое иногда случается. А тут ещё и кроме темноты мы останавливаемся, наверно пропускаем встречный поезд.
Тишина, остановились. Свет перестает мигать. Тишина и темнота…
6677 год от Сотворения Мира – 1169 год от Рождества Христова.
.... Открываю глаза, кругом танцуют люди, в каких-то странных нарядах и одеждах.
Кажется, они поют. Только слова почти не понятны. Что-то похожее на пение православного священника в храме. Поднимаю голову, всё начинает кружиться. Люди мелькают, в руках у них палки с привязанными к ним тряпками.
Поднимаюсь на колени, кругом снег, много снега и эти люди водят хороводы и что-то поют. Сильно болит голова, трогаю себя за затылок.
– Ушиблась, наверно, – помогает мне подняться симпатичная девушка с длинной русой косой.
Она отводит меня в сторону и сажает, на какую-то деревянную колоду. Гладит по голове, и говорит:
– Ти чьих девица? По одёже вижу, ти не наших будешь, – господи, голова то как болит, а она ещё издевается, говорит и слова коверкает.
Смотрю на неё, мне точно не до их игр.
– Мне плохо, потому я выбываю из квеста. Короче, выведи меня отсюда.
Девушка, открыв рот, смотрит на меня.
Начинаю чувствовать, что замерзаю, меня начинает бить лёгкая дрожь. Девушка замечает это и, подняв меня с колоды, она уводит меня в какую-то полуразрушенную низкую ветхую избушку, а сама уходит.
Проходит немного времени и глаза привыкают к полумраку, в углу горит только тонкая лучина.
Сижу и думаю, почему я здесь. А ещё мне кажется, что это совсем неудачный квест.
Девушка вернулась, в руках она держала деревянную емкость похожую на ковш.
Я вскочила на ноги и закричала:
– Скажи своим, что я выхожу из игры. С меня хватит, я так замёрзну совсем.
Девушка вновь посмотрела на меня, как на умалишённую и протянула деревянный ковш.
– Пей, милая. Пей и согреешься.
Она вновь всё это проговорила почти не понятным мне языком.
Я разозлилась, сколько надо мной можно издеваться. Но всё же взяла ковш и понюхала жидкость в нём, опасаясь пить, что-то незнакомое. Кто его знает, что могут подмешать в питьё. Но жидкость вкусно пахла медом и травами.
– Пей пока горячий ещё сбитень.
– Кто? – я переспросила.
– Сбитень, – она вновь, удивляется моей непонятливости.
Ещё раз, понюхав ковш, я решилась и отпила. От волнения в горле пересохло и этот напиток, хорошо помог.
Я вновь осмотрелась вокруг и вижу, деревянный с неровностями стол, рядом скамейка какая-то, в углу ещё одна скамья. На полу шкура какая-то, а дальше даже не знаю, что это такое. Что-то вязанное, похожее на длинный коврик. В голове крутится, такие, наверно в деревнях стелют на пол.
Неважно всё это, вновь встаю и иду к двери, чтобы открыть и уйти отсюда. Когда подхожу к двери, и тяну руку к ручке дверной, вытаращив глаза, смотрю на то, что исполняет функцию ручки.
В голове крутится мысль, кошмар какой-то, где они взяли всю эту рухлядь, кругом одни сплошные раритеты и антиквариат.