Князь умирал.
Ему было страшно и холодно. Тело бил озноб, а кончики пальцев окоченели настолько, что уже не ощущались. Ног он тоже не чувствовал. Зато отчетливо слышал запах железа и мокрой земли. А еще каркающих ворон, одна из которых даже клюнула его в плечо.
Князь лежал с закрытыми глазами и ждал, когда боги заберут его на небо. Кровь сочилась из его ран и орошала прелую землю под ним. Казалось, что вытекать уже нечему, но алая жидкость все еще продолжала покидать его обессиленное тело. Вот только смерть все никак не спешила за князем.
Оглушительно закаркали вороны и захлопали крыльями, будто их кто-то спугнул. Князь попытался открыть глаза, но сил на это уже не было. Совсем рядом послышался шелест одежд. Чья-то теплая рука коснулась головы князя.
– Хочешь отомстить? – спросил тихий женский голос. – Я могу одарить тебя невиданной силой, которая сразит всех твоих врагов. Ты просто должен дать мне свое согласие на это.
Подул свежий ветер. Запах сырой земли, пропитанной собственной кровью, ударил князю в нос. С трудом приоткрыв рот, он выдохнул:
– Я хочу…
Таинственная женщина тихо и гортанно рассмеялась, и от этого смеха князю стало жутко. Смерть уже не пугала его так, как то, на что он только что согласился.
Женщина сжала горячими руками голову князя, и он ощутил адский жар, исходящий от них. Казалось, что его череп плавится, а глаза вот-вот лопнут. Не в силах терпеть адскую боль, князь закричал. Вскинув руки, он попытался оттолкнуть от себя женщину, но слабость не позволила ему это сделать. Из последних сил он зацепился за что-то прохладное и дернул это.
Вскоре жар утих, а боль спала. Горячие руки больше не сжимали голову князя. Все его тело налилось свинцом, но зато теперь он ощущал каждую его частичку.
Расслабившись и испустив протяжный выдох, князь провалился в забытье.
Он приехал на закате в черной карете с темными занавесками. Я бегала с другими крестьянскими детьми по дороге, когда услышала колокольчик и увидела тройку вороных коней. Заинтересовавшись, что за гость приехал к барину, я оставила детей и последовала за каретой.
Ямщик остановил лошадей у самого крыльца, на котором стоял барин с женой и детьми. Две старшие дочери были разодеты и размалеваны так, будто собирались на грандиозный бал. Они прямо стояли подле отца и матери и кокетливо обмахивались веерами.
Я спряталась за приоткрытой дверью сарая и замерла в ожидании, когда смогу увидеть прибывших гостей.
Дверца кареты медленно раскрылась, и из нее вышел молодой мужчина необыкновенной наружности. Его длинные волосы цвета воронова крыла были перевязаны черной лентой, а пронзительные темные глаза резко выделялись на слишком уж бледном лице с совершенными чертами. Вся одежда гостя с ног до головы была черной. В руке мужчина держал трость, увенчанную короной.
– Князь Глеб Владимирович! – радостно гаркнул барин. Его висячие красные щеки задрожали как студень, когда он спустился по лестнице, чтобы пожать руку своему гостю. – Вы, видимо, замерзли по пути. Пальцы аки ледышки, хоть на дворе и середина лета.
Князь поспешно отдернул руку, кашлянул в кулак и произнес глубоким вкрадчивым голосом:
– Это все последствия простуды.
– Вам нехорошо? – встрепенулась барыня.
– Болезнь уже отступила, благодарю за беспокойство. – На его бледных губах мелькнула тень улыбки.
– Позвольте представить мою жену, Варвару Николаевну, – барин указал на свою барыню, которая сделала неуклюжий книксен и вульгарно рассмеялась, – и моих дочерей: Дарью и Софью.
Барышни кокетливо хихикнули, прикрыв рты веером. Князь смерил их оценивающим взглядом и, кажется, остался разочарованным. Оно и понятно, ведь он был таким утонченным и прекрасным, словно принц из сказки, а они – вульгарными и развязными, как распутные девки. Молва о дочерях барина в округе ходила скверная.
– Это все? – склонив голову на бок, поинтересовался князь.
– В каком смысле? – не понял его барин.
– Дочери ваши, – князь небрежно указал на барышень тростью. – Их только две? Больше нет?
– Никак нет-с, – растерянно пробормотал барин.
– А крепостные? Много у вас женщин крепостных?
– Душ с сорок пади будет.
Ко мне подкралась Агафья и, хихикнув, прошептала:
– Барин молодой страшно как собой хорош, хоть и шибко бледный.
– Не барин, а князь! – поправила я подругу.
– Ой ли, велика важность!
– Велика! Князья по статусу выше всех идут. Вторые после царской семьи, между прочим! – продемонстрировала я свои знания дворянских титулов.
– Ах, вот оно что-о-о, – протянула Агафья. – Зачем же тогда такой вельможа приехал свататься к нашим барышням?
– Он хочет взять одну из них в жены? – Я оторвала взгляд от князя и удивленно уставилась на подругу.
– Ну а зачем еще приезжать в семью, где две молодые девушки на выданье? Ясное дело, жениться он хочет. Знать, издалека приехал барин, то есть князь! Слышал бы, какая молва о наших барышнях ходит, ни за что бы не приехал!
Слова Агафьи вызвали во мне разочарование. Образ статного и благородного князя никак не вязался у меня с образами вульгарных бариновых дочек.
– У тебя все мысли только о женитьбе, – буркнула я.
– А о чем же еще думать женщине?! – вскликнула Агафья. – Тебе вот можно об этом уже не волноваться, барин тебя соседскому конюху пообещал. Осталось подождать несколько лет.
Когда мне исполнилось десять, барин вдруг позвал меня к себе. Мать, польщенная такой честью, принялась отмывать меня грубой щеткой, плести косы и наряжать в почти новый сарафан, непонятно откуда взявшийся.
Барин принял нас в своем саду, сидя на скамейке под березой и попивая горячий чай. Он сказал, что намерен подарить меня своему соседу, у которого скоро именины. Ему как раз нужна маленькая девчушка, которая будет смотреть за птицами. В будущем этот сосед намерен женить своего крепостного конюха, которым очень доволен.
Мать от такого предложения была на седьмом небе от счастья, а мне с горя захотелось утопиться. Так за несколько минут была решена моя судьба, и никто в целом мире не мог помочь мне ее избежать.
Тихо вздохнув, я отвернулась от Агафьи и вдруг встретилась взглядом с князем. Его темные глаза пристально смотрели на меня, будто хотели просверлить во мне дыру. От испуга я икнула и замерла, но взгляда от князя не отвела, хоть и хотела. Он будто меня загипнотизировал.
Медленно подняв трость, он указал ею в мою сторону и произнес:
– Она. Ее забираю.
– Что? – выпучил глаза барин.
