Первого апреля тысяча девятьсот девяносто шестого года я, Сергей Куприянов, Владимир Величко, его брат Павел и студентка педагогического училища Лариса на двух мотоциклах отправились в небольшое, и по пробегу, и по времени, путешествие. Каждый ехал за своей птицей, каждый, наверное, думал о своём, я же в тот день, как новогодняя ёлка, обвесившись фотоаппаратурой, выполнял роль фотографа и управлял самым мощным отечественным мотоциклом «Урал».
Рождение КИТа.
Вернувшись домой, каждый, наверное, делал выводы, а я решил, что эта поездка никак не будет последней. Преподавал я тогда в школе черчение и рисование, а после поездки по деревням как-то легко и логично в голове выстроился курс по истории и культуре родного края. Материал, собранный в первой экспедиции, лёг в основу разрабатываемой программы. Никаких учебников, кроме бреда, написанного в московских кабинетах, не было, и поэтому потребовались ещё и ещё одна поездка по Енисейским деревням. Потом была серия «кругосветок»: Пировский, Казачинский районы, потом Хакасия, Тыва, Томская область, сплав по Кети, Северо-Енисейский район, фактория Вельмо, разные сплавы, палаточные лагеря в деревнях Мордовская, Масленниково и другие не менее интересные проекты. Но, всё-таки, днём рождения Клуба, Клуба Интеллектуального Туризма мы считаем 1 апреля 1996 года.
Зачем всё это.
Менялся состав клуба, география, количественные показатели дней, километров, но неизменной оставалась цель, вернее одна из целей – сбор краеведческого материала для моих уроков. Для уроков, для фотовыставок, для видеофильмов, да и просто напросто для души. Да, да, не улыбайтесь, появилась такая потребность, можно даже сказать зависимость. А сейчас вот, много лет спустя, получилась книга.
Серия уроков по культуре края, называлась «Мифы и легенды местных жителей», а также я собирал сказки, байки и даже охотничьи анекдоты. Сейчас всё это можно найти в этой книге.
Предупреждение.
Как бы ни уверяли меня местные жители, рассказчики моих историй, что именно они были свидетелями, а то и участниками происходящего, изучать по этой книге историю как науку всё-таки не стоит. И хотя здесь множество биографичных историй, а также историй, подтверждённых множеством свидетелей, не доверять которым просто нет никакого смысла.
Эпиграфом мы возьмём весьма свободное цитирование одного очень известного человека, между прочим, барона:
«Правда? Причём тут правда? Это важнее, это ТАК ОНО И БЫЛО»
Барон Карл Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен
Сергей сидел на детской площадке и болтал ногой. Занял он старые деревянные качели, они от этого стонали, а он наблюдал за детьми. В дальнем углу двора назревал конфликт – два «брата-акробата», как называл их Серёгин, опять стали зачинщиками ссоры, но мамки-няньки смотрели в другую сторону. Компания подростков в чёрных шапочках и в широких приспущенных штанах вытаскивали из подъезда лист ДВП. Их магнитофон плевался жуткими частотами, а «крутые парни» добавляли «Е-е-э-э-э…», и так как на них все смотрели, то ещё водили вокруг руками с растопыренными пальцами. Малыши между тем успешно выгнали близнецов из песочницы. Дети этих братьев недолюбливали: играть они не умели, разговаривать не любили, улыбаться не могли. Чаще всего их видели просто сидящими на скамейке. Как совята, они поворачивали голову то в одну, то в другую сторону или стояли друг против друга, засунув руки в карманы одинаковых модных курток, и жевали жвачку, если же они начинали двигаться, то обязательно задирали кого-нибудь. У Серёгина было несколько удачных фотографий этой замечательной парочки. Больше всего он любил снимать детей и стариков. Дети и старики – мудрость и непосредственность. Кто из них, кто? Кто наивнее, а кто мудрее? Идея о такой фотовыставке посетила Серёгина довольно давно. Особенно ему удавались детские портреты. Была у него в этом дворе и любимица Варенька. Прошло, наверное, месяца три, но Серёгин прекрасно помнил их знакомство. Как всегда, он сидел на детских качелях, бережно сжимая коленками сумку, из которой чуть высовывалась бленда длиннофокусника. Многие и не подозревали, чем он занят. Дети не обращали на него никакого внимания, а она обратила, бросила свои важные девчачьи дела и подошла к нему. С минуту она рассматривала его. Мамаше, которая недалеко от сего действия лузгала семечки, это не понравилось – она по-птичьи вытянула голову и нахмурила бровки. Рассматривала его Варенька очень внимательно, вдумчиво, как бы запоминая или сравнивая с кем-то. Сергей хотел спрятать фотоаппарат, но тут же замер, аппарат тоже подлежал внимательному изучению. Потом девочка сказала: «Это тебе», – и протянула кулачёк, разжимая его. Два желтых одуванчика, как два маленьких ручных солнышка, лежали на её ладошке. Ни одна мамаша, конечно, этого вытерпеть не могла, и в их сторону уже направилось раздраженное цоканье.
– Я возьму один, – сказал Серёгин, – а второй подари маме.
Девчушка кивнула, и снова зажав в ладошке одуванчик, побежала навстречу матери. Потом маленькая болтушка рассказала, что её зовут Варварой, что маму зовут «мама Галя», и работает она где-то на работе. Почти блондинка, со смешно вздёрнутым носиком, чуть вьющимися волосами и небесно-голубыми глазами, для своих четырёх лет она была очень проницательна и умна. Варенька не просто определяла плохой дядя или хороший, она с лёгкостью отличала жадность, лживость и злобу от просто плохого настроения. С этого дня он стал её другом, а она – его любимой моделью. Он как-то попытался познакомиться и с её мамой, не из какого-то особого желания, так, из вежливости, но дамочка отнеслась к этому неожиданно холодно:
– Ни к чему это, ведь вы женаты, – проговорила она. «Уже навела справки», – подумал Серёгин. Но зато препятствий для общения с Варенькой больше не было. Сейчас эта маленькая принцесса копалась в песочнице, метрах в десяти от него, и не замечала, как близнецы тихонечко, маленькими шажочками, глядя то на её стряпню, то переглядываясь между собой, явно замышляя что-то подлое, приближались к ней. Первое правило фотографа – снимать и ни во что не вмешиваться… Как поступить?
– Варенька, – сказал Серёгин, – а где твоя мама?
Девчушка поднялась, смешно растопырив перепачканные глиной пальцы, близнецы замерли.
– Мама сказала, что из окна за мной приглядывать будет.
Братья, проследив за её взглядом, тоже закинули головёнки куда-то в небо, затем переглянулись и потеряли к Вареньке всякий интерес. Они взялись за руки и потянулись в сторону рэперов, которые локтями, коленками, а кто половчее и головой, пытались провертеть лист ДВП до дыр. Довольный выходом из ситуации, Серёгин снова ушёл в себя.
