1. Глава 1. Где найти мужа за тридцать дней
– Мне срочно нужны деньги, – внезапно и, что немаловажно, прямо возле моего уха раздался голос дорогого кузена Лиона, и я с перепугу едва не сорвалась в каминную трубу, по которой как раз выбиралась на крышу.
– И где, по-твоему, я должна их взять? – лениво поинтересовалась леди Крейдис, старая карга, жуткая скряга и по совместительству моя родная бабка. Именно из-за неё я в родной дом вошла не через главные ворота, а пробралась тайком и, даже можно сказать, с риском для жизни.
– То есть в роскоши имеешь право жить только ты, а я должен с хлеба на воду перебиваться?
Я закусила губу, чтобы не заржать вслух. С хлеба на воду он перебивается, как же. Щёки уже в дверь не пролазят у жиробаса, а всё прибедняется… Хотя диета ему, конечно, не помешала бы. Глядишь, перешёл бы опять с двуколки на одноколку. Боров. С хлеба на воду он перебивается... А кто в прошлом месяце спустил в игорном доме десять тысяч? Десять тысяч! Да я столько даже за год не заработаю! Даже если перестану готовиться к экзаменам и всё своё время буду уделять одним лишь зельям на продажу!..
– Болван, – выругалась бабка, и до моих ушей долетел приятный звук сочной пощёчины. – Моим это всё станет только через месяц. И то, если девчонка замуж не выскочит.
Я повторно чуть не рухнула вниз.
Девчонкой в этом доме называли только одного человека – меня. Я, откровенно говоря, не была до конца уверена, знает ли бабка моё имя в принципе, но подозревала, что всё-таки да. Как-никак единственный ребёнок покойной дочери…
Однако в те редкие случаи, когда я умудрялась попасться на глаза леди Крейдис, она брезгливо, словно увидела таракана или мокрицу, поджимала накрашенные карминовой краской губы и выговаривала презрительным тоном:
– Что ты здесь делаешь, девчонка?
Всегда. И самое смешное, ей было совершенно неважно, чем я в этот момент занималась. Играла ли с куклами, рисовала ли, читала ли книгу, пыталась ли сжечь портрет прадеда при помощи лупы... Леди Крейдис с ледяным спокойстивем ждала ответа, а когда я озвучивала очевидное, делала заключение:
– Ты мне ещё и дерзить будешь, дрянная девчонка? Давно розг не получала?
Розги я получала после каждой встречи с любимой бабушкой. Так что ничего удивительного, что к восьми годам я научилась не отбрасывать тень и передвигаться по дому так, что меня даже слуги не замечали. Ну а в двенадцать я уехала учиться в Большую Императорскую Академию, и с тех пор мы с родственничками встречались только по очень – действительно очень! – большим и самым нелюбимым мною праздникам.
Впрочем, это было давно. И меня уже несколько лет не тревожили судьбы людей, которых родными я даже с самого крупного перепоя не назвала бы. Даже после того, как мы с алхимиками и некромантами в прошлом году в Ночь Кровавого Илайи* пытались перепить боевиков…
Даже после того, как я экспериментировала с эликсирами и смешала слабительное с чихательным, и в процессе нанюхалась паров.
Я бы и сегодня сюда не пришла, если бы не вычитала в «Большом атласе артефактов» о Перстне ядов, который, если верить авторам, принадлежал мне. Ну, как мне? Роду Пханти. А так как я последняя из них (правильно, бабка с кузеном у меня ведь Крейдисы), то других владельцев у него и быть не могло. Самое смешное, этот перстень я в детстве сто раз видела – у бабки. Но мерзкая старуха по доброй воле не поделилась бы со мной даже зачерствевшей хлебной коркой. Ну, что ж? Значит, нужно самой его забрать.
Мысль пришла, закрепилась, план оформился – и я выдвинулась на дело.
Именно благодаря этому я сейчас висела в каминной трубе, раскорячившись, как корова на льду, и с жадностью ожидала продолжения разговора, недоумевая, какой может быть интерес у леди Крейдис к моему замужеству. Точнее к его полному отсутствию.
– Это как? – озвучил мои мысли дорогой кузен, и любимая бабушка выплюнула:
– Послали же Предки внука. Весь в деда. Такой же идиот… Ох, грехи мои тяжкие. За них, видать, Предки наказали муженьком, что из ума выжил. Иначе, спрашивается, какая вожжа этому старому хрычу под хвост попала, что он в завещании прописал эту паршивую девчонку? И ладно отписал бы ей пару золотых – Магия с ними, я бы как-нибудь пережила эту потерю! Так нет же! Старая сволочь! Половину! Половину состояния!
Что??
Я чуть не заорала, услышав эту новость, клянусь! Но вовремя опомнилась и прикусила язык.
– И кому? Замарашке безродной? – продолжала яриться бабуля. – Папаша её аптекарь дочь мою обрюхатил. Дурак, думал так в наш род войти. На что позарился, увалень козлобородый?.. Мне проще от дочери отказаться было, чем перед всем светом опозориться.
Я нетерпеливо цыкнула, ибо подробности грехопадения моей матери бабка описывала многократно, с великим удовольствием и совершенно не стесняясь в выражениях. Тут я ничего нового для себя услышать не могла. А вот про завещание и про то, как оно с моим замужеством связано, послушать хотелось очень.
Половина состояния Крейгов – это вам не перстенёк оловянный, а что-то гора-аздо более весомое.
– Добро ещё, что мне вовремя донесли! – продолжила рассказ бабка. – Стряпчий – душа-человек, шепнул на ушко, что этот хрыч задумал, и надоумил строчку одну в завещание внести. Мол, простимулировать в девице Пханти желание не засиживаться в девках, а работать над наследниками рода. Выйдет она до двадцати лет замуж – получит состояние в подарок. Нет – останется с носом.
Да что за жизнь такая! Я чуть не взвыла от досады. То-то бабка так спокойна. Мне же двадцать лет через месяц стукнет! Где я им мужа за тридцать дней найду?
Волна ледяных мурашек прошлась по позвоночнику, и я поняла, что это мой шанс.
Потому что в Бреда Алларея я влюбилась с первого взгляда. Как сейчас помню, я невменяемой сомнамбулой плелась в умывальни, чтобы почистить зубы перед важной встречей, которую Джона зачем-то назначил ни свет ни заря, а Бред стоял посреди женского коридора – такой невероятно красивый!! – и с недоумением оглядывался по сторонам.
– Эй, Кузнечик! – улыбнулся он мне, когда я прилипла к нему взглядом, не в силах справиться с нахлынувшим на меня чувством. – Не подскажешь, где в этом розариуме раздобыть горячий шоколад?
Нужно было сказать, что у меня в комнате, затащить к себе, а потом пусть бы восстанавливал в обществе моё доброе имя посредством помолвки и свадьбы, но в двенадцать лет мозгов у меня было не то чтобы много, поэтому я зачем-то спросила:
– Это почему это я «кузнечик»?
– Потому что хорошенькая до невозможности, – ответил он.
И я влюбилась.
Надо сказать, после того случая я много размышляла, что же такого в кузнечике может быть «хорошенького до невозможности», рассматривала картинки в учебнике, взяла в библиотеке несколько книжек… Даже завела себе парочку, поселив их в огромную колбу для вакуумной перегонки (кстати, именно после этого случая прозвище Кузнечик ко мне и прилипло крепче крепкого), но ничего хорошенького в этих зелёных, длинноногих, пучеглазых насекомых я так и не сумела найти. Разве что стрекотали они забавно. Ну и вообще, за ними было интересно наблюдать.
