1. Пролог
Пролог
– И что, прям-таки любого увидишь, кого захочешь?
– Да кто ж его знает? Брат Тук говорит – любого. Только надо настроиться на того, кого ищешь, связь с ним установить… эту… ментальную, во. Я пробовал, но пока не очень-то выходит. Брат Тук мне даже шар приносил, хрустальный такой, как у гадалок на ярмарке, с ним, говорит, начинающим самое то работать… И всё, вроде бы, понятно растолковал, а я сижу, как дурак, и ничегошеньки в нём не вижу. Видать, не умею пока настроиться.
Отроки вздохнули и задумались. Каждому было о чём помыслить.
– У меня ведь Дар-то открылся без году неделя, – виновато добавил Назар. – Случайно совсем. А видение – оно, говорят, на первых порах трудно даётся…
Лунный свет, льющийся через оконце, да скромная свеча в простом медном подсвечнике озаряли идиллическую картину их с Пьером беседы. Сторонний наблюдатель не поверил бы, что видит келью известной всем страшной Инквизиции, да ещё в том крыле, где, по слухам, размещались пыточные. Ни тебе истошных воплей, ни зубовных скрежетов, пусть и приглушённых стенами полуторавековой кладки, ни тресков костей, ни лязга железа… Тишина. Самое время для покойного сна, вдумчивой молитвы или неспешного разговора, когда доверяешь новому знакомцу самое сокровенное, потому что всеми печёнками вдруг чувствуешь: свой. Поймёт.
Пьеру, бывшему лакею из дома графини де Камю, очень нужен был такой собеседник. Друг. Пусть младше его самого, но уже кое-что перенявший у святых братьев. Сам-то он давно и безуспешно пытался научиться слышать и звать, к чему, как утверждали здесь, у него врождённые способности; да только пока не получалось. И до чего обидно, что даже у этого малого из соседней кельи уже проявилось видение, а Пьер всё тупит. Должно быть, совсем бесталанный. Неумёха. Ошиблись в нём и брат Дитрих, и брат Тук …
Первый за всю неделю заглянул единый раз, поговорил, похмурился, благословил и… исчез.
Второй, объявившись, наконец, не соизволил даже побеседовать. Привёз нового ученика – чем, надо сказать, удивил здесь всех безмерно! – поселил по соседству, заглянул к Пьеру, да попросил, чтобы приглядывал за Назаром и показал ему тут всё, пока сам Тук отлучится дней на несколько. Благословил и тоже исчез. Одно хорошо – после их осенений святыми жестами в голове у Пьера здорово прояснялось. И не так слепило, как в прошлые разы. Видимо, привык.
Пришлось от нечего делать возиться с новичком. Хоть тот, похоже, и сам был не промах, и с местными сошёлся не в пример Пьеру – шустро, быстро. Но с ним стало веселее. А главное – узнав о способностях соседа, бывший лакей, позабытый-позаброшенный всеми, воспрянул духом. Заветная цель приблизилась ещё на шажок. Давно уже припасались сухари на дорогу, уложены в котомку склянка со святой водой и старенькое распятье со стены – надо думать, изрядно намоленное за десятки лет здешними жильцами-монахами, а потому и силы большой, первое оружие против нечисти. Оставалось дать дёру. Вот только куда? Где искать Мари? А с новым другом появился шанс – увидеть, где она. Хоть подсказку получить…
Со времён памятного разговора в трапезной ничего нового о своей невесте он так и не услышал. Молился, звал мысленно, как учили, из кожи лез вон, но всё без толку. Одно хоть немного, но успокаивало: за это время больше ни одной утопленницы из Сены не выловили. Впрочем, помимо большой и мутной реки, в Лютеции хватало мест, куда можно запрятать тело девушки. Но Пьер истово верил: Мари жива. Недаром однажды во сне он расслышал жалобный голосок: «Пьер, миленький, спаси! Загубит он меня!» И до того въяве, будто милая совсем рядом, за соседней стеной стонала да плакала. Но видение больше не повторялось. Парень готов был отчаяться, когда вдруг объявился этот Назар.
Который и историю его выслушал, и глазами похлопал сочувственно, и пообещал, что как только их общий наставник появится – замолвит о Пьере словечко, напомнит… Заодно и о себе нарассказывал, да столько чудного, что половине Пьер не поверил. Но вот зацепился за умение нового друга…
Дело шло к ночи, и, привыкший к келейному уединению, он уже малость отупел от дивных баек. Неизвестный Восток, скитание Назара по тюрьмам, его жизнь при учёном хозяине и чудесной хозяйке, побег в корабельной трюме, переодевание арапом… То-то у него физиономия слишком смуглая при таких голубых глазах и светлых, почти льняного цвета, волосах, уже пробившихся щетиной на обритой голове! Даже то, что крещён отрок оказался совсем недавно – удивило лишь слегка… Рассказу о проявившихся после крещения способностях Пьер внимал уже вполуха, таращась на пламя свечи и изо всех сил борясь с дремотой. Как вдруг его словно торкнуло.
– И что, прям-таки любого увидишь, кого захочешь?
Потом, после разъяснений, решился спросить напрямик:
– Вот мою Мари, например, увидеть сможешь? Или без зрительной трубы не получится?
Назар почесал в затылке.
– Да вишь ты… Тук потом разъяснил мне, что дело не в трубе. Нужна любая… – Наморщил лоб: – Отражающая поверхность, вот что. Дескать, я где-то там… – Снова запнулся. – …в эфире ловлю образ, а потом проици… прое… переношу на то, в чём он станет видимым. Тогда, у Бенедикта, я этот телескоп не сам выбрал, меня к нему Дар потянул. Вроде как подсказал, что оттуда можно тётушку Мэг углядеть; а я тогда как раз о ней и думал.
Пьер схватил его за руку.
– Найди мне Мари! – попросил жарко. – Сил нет сидеть тут без дела, я уж изверился, что её отыщут. Сам хочу пойти, да только не знаю, куда. Может, хоть ты подскажешь?
От волнения, должно быть, он вцепился в Назара, как клещ. Отрок дёрнулся машинально – освободиться, но глянул в измученные глаза, оттенённые недосыпом, и заёрзал.
– Это… Я же сказал: не получается у меня пока чужих видеть. А ну, как и сейчас не выйдет?
– Ты хоть попробуй! Попробуй, Назарий, а? Не выйдет – так тому и быть, значит не судьба. А вдруг?..
Назар готов был провалиться сквозь землю. Одно дело – работать с наставником, терпеливо поправляющим ошибки, и совсем иное – обмануть ожидания нового товарища. Но как тому отказать?
Затягивая с ответом, обвёл взглядом келью.
– Ты только руку-то отпусти, – сказал деликатно. – Отвлекаешь.
Эх, жизнь, сложная штука… Привык к житию под хозяйским крылышком, когда ни думать, ни решать не надо, но не век же барствовать? Ладно, если сейчас он опозорится – то просто дождётся потом брата Тука, разберёт с ним ошибки и поймёт, в конце концов, что и где делает не так. А пока надо оглядеться и поискать что-нибудь, похожее на «отражающую поверхность». Возможно, прежние попытки не удавались потому, что Дару не понравился сам хрустальный шар. Что, если попытать удачи с чем-то другим?
