Эй, куда летишь, альбатрос?
Есть ли там земля –
Для нас не праздный вопрос!
Мы, Открытий жажды полны,
Отдаем себя во власть Волны.
Есть где-то в море Острова –
О них сказала нам людская молва.
Закат в полнеба догорает, маня…
Мы верим карте, наш Путь по звёздам –
Те Острова так ждут меня!..
Строки из песни «Жажда Открытий» – авторский альбом №3 Олега Спицына «Странствующие менестрели»
Уважаемые читатели, в повести №2 под названием «Когда я любовался огнями Сингапура» я продолжаю свое повествование о приключениях моряков подводного флота конца эпохи генсека КПСС Леонида Ильича Брежнева. Все пять «Морских повестей» мной написаны по рассказам и воспоминаниям бывшего матроса, непосредственного участника всех описываемых в них событий. Мы с ним договорились называть его Алик (флотский позывной Бенгалик). При этом автор повестей и сам является очевидцем многих событий.
Еще раз довожу до сведения читателей, что каждая повесть пенталогии имеет свой порядковый номер, но в то же время любая из них, исходя из авторского замысла, написана и как отдельное, самостоятельное произведение.
В прозаическое повествование я также включил стихотворные эпиграфы, как это часто делали мировые писатели-классики в своих произведениях. Но они для эпиграфов чаще брали стихи других авторов или строки из народных баллад, а эпиграфы в моих Историях – это в основном строки из моих же авторских песен плюс иногда из моих более ранних прозаических произведений. Они стоят не только в начале прологов к каждой из повестей, но и перед их некоторыми кульминационными главами. Если уж автор повестей много лет был поэтом-песенником, пробовал свои силы в сочинении композиций в самых различных стилях, записав в студиях четырнадцать концептуальных альбомов (170 песен), то было бы грешно не использовать свои поэтические и композиторские способности еще и в написании прозы.
Необходимая информация для читателей: образы персонажей подаются исходя из восприятия главного героя пенталогии, тогда еще молодого матроса. В дальнейшем, по мере прохождения службы, он ко многим сослуживцам и действующим лицам, которые присутствуют в сюжетах повестей, свое отношение постепенно поменял.
Для читателей есть еще одно существенное разъяснение: все герои данной повести, да и прочих, названы по их действительным именам, но вместо фамилий я, как и в ранних своих романах, здесь тоже чаще пишу их прозвища. Или позывные (как говорится по-военному), ведь в повестях речь идет о военных моряках, ветеранах холодной войны с блоком НАТО, прежде всего с седьмым флотом США. Фамилии представителей командования автором изменены.
Кто прочитал первую повесть «Затмение Цветочной луны», тот должен помнить её последние главы, в которых рассказывается о «Бунте одиночки на подводном корабле». Подводный корабль в то время стоял в доке, а бунтарем как раз и был главный персонаж пенталогии.
А теперь, уважаемые читатели, уже в этой повести вы сможете узнать, как друзья Алика поддержали его стихийно начавшийся «Бунт одиночки», а также о прочих приключениях и поворотах судеб героев наших Историй.
На циферблате ручных часов моториста Владимира Атясова – 23.25 темного времени суток. В субтропическом Владике тепло, ведь уже конец мая. Дождь хлещет, как из ведра, молнии во мраке ночи сверкают одна за другой, гром гремит оглушительно, практически не замолкая. В свете прожекторов дока силуэт дизель-электрической подводной лодки Б-213 (советского 641 проекта, по классификации НАТО – Фокстрот), стоящей в доке, вырисовывается отчетливо, но, при очередной вспышке молнии, будто слегка дрожит, расплываясь и меняя свои очертания.
Алик смотрит на Грозу морей откуда-то сверху, расположившись под металлическим навесом, который, впрочем, от ливня полностью не защищает. Вместе с бунтарем метристом здесь же находятся и трое молодых мотористов его призыва: Владимир Атясов (позывной Матяс), Сергей Андреев (Серж) и Виктор Нечаев (Чифир), а также бурят-торпедист Баясхал Урбагаров (Борис). По распорядку дня, после проведенной строевым старшиной вечерней справки, эти моряки должны находиться в своих отсеках, готовиться к отбою в составе команды, а они стоят под каким-то хлипким навесом, взирая на свой корабль со стороны. Получается, уже их всех пятерых можно назвать бунтарями. Или самоходчиками, если угодно. Ясно лишь одно: друзья решили поддержать Бенгалика в его неравной борьбе с годками, после вечерней поверки покинув вместе с ним на неопределенное время свою воинскую часть.
– Наши годули, наверное, уже спать завалились, – молвил Чифир, стряхивая капли воды с рукава голланки, так матросы подлодки (без звукового произношения буквы «д») называли свою рабочую форменку. Его голос из-за грозы с тропическим ливнем был едва слышен. – Братцы, пожалуй, можно уже и до «хаты» отправляться.
Бенгалик вздохнул. Он понимал, ребятам нужен отдых, и страдают они из-за него, его стихийного бунта.
– Вчера годки и подгодки до четырех ночи спать не ложились, меня по всей лодке искали. Вы идите, а я здесь останусь… пока останусь.
– Пойдем только все вместе, – не согласился с ним Борис.
– Мне лучше тут еще немного побыть.
– Сидеть здесь – не выход! – подумав, заявил Володя Атясов. – Рано или поздно, но придется возвращаться. Годки, конечно, нас уже хватились, и как бы нам всем не пришили групповой самоход!
– Пусть мне лучше пришьют самоход, чем буду чистить эту поганую цистерну грязной воды! – угрюмо изрек метрист. – Этого мои недруги не дождутся!
– Да… наверное… – не совсем уверенно согласились с ним друзья. – Только вот, что может последовать после «пришивания самохода»?
– Нет, надо всё же найти какой-нибудь выход, – подал голос Серж, – не будем же мы тут торчать одну ночь, потом другую, а днем что делать? За самоходы, если строевой доложит командованию, нам всем намылят шею – тут уже не только губа корячится!
Сначала все угрюмо молчали. Потом послышался голос Чифира:
– Думаю, поступим так: на заводе, в одном из цехов, есть место, куда можно легко проникнуть и вполне себе прилично отдохнуть. Там есть шкаф, где валяется целая куча старых, но достаточно цивильных телогреек, есть там и другое тряпье, которым можно накрыться. Айда туда.
– У меня лучшее предложение, – Матяс говорил негромко, но в его голосе звучала уверенность в том, что он нашел выход из создавшегося трудного положения, – мы проводим Алика до этого цеха, а сами вернемся в док, на лодку. Надо разведать там обстановку, узнать, чем дышат годки. Утром кто-нибудь из нас найдет Алика и сообщит ему, какая обстановка в команде, и что надо срочно предпринимать.
Так самоходчики и поступили: проводили Бенгалика до здания, где он в тесном и душном закутке одного из заводских цехов остался коротать остаток ночи, а его верные друзья возвратились в док, на свой подводный корабль.
