Влажный песок прилипал к ногам и застревал в пальцах. Смотря на небо, сложно было сказать, что полчаса назад здесь прошелся дождь, что мгновенно обрушился водопадом. Розовые облака плавно сменяются на более красные, и теплый свет красиво окрасил окружающее.
Завтра утром церемония.
Боль снова разрослась во мне и ударила в грудь. Я так долго делала вид, что мне радостно, забыв о том, что я на самом деле испытывала при этом. Я обманывала себя.
Волна смыла песок с моих ног, и я решила подняться на небольшой пирс, с которого совсем недавно уплыла яхта, полная гостей. Невеста уплыла вместе с ними, подняв бокал с безалкогольным коктейлем над своей головой.
На небольшом пирсе был навес, а под ним столик и красивые мягкие кресла. По бокам было небольшое деревянное ограждение, чтобы человек, который сел на скамейку, не упал в воду. Красиво и богато. Это было ожидаемо.
– Эмма?
Я обернулась. Он изменился. Отрастил бороду, а волнистые волосы падали на глаза, из-за чего он постоянно поправлял их назад. Было странно видеть его здесь. Он настолько не вписывался в такую жизнь, что это должно быть заметно не только мне.
– В этом свете ты еще красивее, – сказал он, и от его голоса у меня пошли мурашки.
– Но сейчас уже почти темно…
Фонари зажглись по ограждению пирса. Я посмотрела на спокойный океан. Вода уже окрасилась в темный цвет, отражая в себе огоньки. Я не хотела смотреть в его глаза, и океан стал моим главным предлогом этого не делать.
– Эмма, я должен сказать…
– Не надо ничего говорить, – сказала я твердо, – это большая радость, и я счастлива за тебя.
Деревяшки чуть скрипнули, и я ощутила касание пальцев на своем плече.
– Но почему тогда я не счастлив?
Теплые губы коснулись моей кожи, и я сделала шаг вперед.
– Не надо.
Воздух будто покинул мое тело. Мне было сложно говорить то, что я должна, а не что хочу.
– Эмма…
Что-то защипало в глазах, а потом слезы потекли из моих глаз, явно оставляя на щеках черные разводы от туши. Его сильные руки развернули меня к себе, чуть прижимая к своему телу.
– Только скажи, и я все отменю.
– Нет.
Его тело напряглось.
– Я не люблю ее. Если бы не ее беременность, я не сделал бы ей предложение, Эмма. Но сейчас мне кажется, что, если я женюсь на ней, все будут несчастны. Вот, что станет неправильным.
– Не говори такого, – прошептала я, – пожалуйста.
– Я люблю тебя, я хочу быть с тобой, а не с ней. Я всегда представлял себе день свадьбы, как что-то счастливое…
– Это так и есть.
Его руки прижали меня к себе ближе, и я перестала сопротивляться.
– Нет! Это так, только если любишь, – твердый голос вызвал у меня дрожь, и еще одна слеза скатилась по щеке, – а я, кроме привязанности, ничего к ней не чувствую.
Я не могла найти слов, поэтому просто прижалась к нему.
– Я люблю тебя, – прошептала я.
Его губы нашли мои, и на этот раз я хотела довести дело до конца. Я сняла с себя майку и кинула ее за спину человека, которого люблю. Я не знаю, куда она улетела, и возможно, что я ее не найду, но мне это было неважно.
Я хотела напоследок узнать, каково быть с ним, прежде чем остаться без него.
Три месяца назад
Я стояла одна на пустынной мокрой дороге. Лужи, что отражали в себе высокие зеленые деревья и дома, в которых беззаботно спали люди, уже вернулись в свою прежнюю форму, оставляя темный след на асфальте. Воды стало меньше, ведь колеса, которые проехались по ней, забрали часть мутной жидкости. Я чувствовала себя, как эта лужа. Состояние было такое, будто по мне проехались, подняли меня, а затем снова проехались. А как назвать все это по-другому? Я вышла из машины вовсе не из гордости. Мой парень решил, что то, что происходит между нами, не вызывает эмоций, что чувства были, но огонь не разгорается, а ведь жизнь одна, и не стоит тратить ее на бессмысленные отношения. На самом деле, я уже давно знала, что у него другая. Другая, которой он дарит цветы, которую целует под дождем в теплый весенний день, которую подвозит с работы, ведь она целый день пахала, как лошадь. Вина вовсе не во мне. И я это знала. Поэтому я стою сейчас на пустынной мокрой дороге в пять утра вместо того, чтобы спать в своей мягкой кровати.
Я села на асфальт, постелив прежде синюю куртку от известного бренда. Вызывать такси я не хотела. И лишняя трата денег, которые всегда так нужны, и погода была почти замечательная для июня. Прохладный ветер остужал мои красные щеки и колени. А я для него купила джинсы с дырками, ведь они так нравились ему. Он постоянно говорил, что у меня красивые колени и что не стоит их скрывать.
И на этого человека я потратила два года…
Мне было семнадцать, когда я его встретила. Красивый спортсмен, который увлекается фотографией и машинами, вдруг обратил на меня свое внимание. Все говорили мне, что такие парни, как он, обычно западают на девчонок покруче. Подруги, все, как одна, твердили, что ощущение, что в нем нет любви, не покидало их головы. И, конечно же, я их не слушала. Каждый день он что-нибудь мне дарил: от шоколадного батончика до ювелирных украшений. Он делал мне постоянно комплименты, от которых я расцветала, ведь прежде я никогда не чувствовала себя красивой. Для себя я обычная. Таких, как я, много. Средней длины волосы, которые достают до плеч, но не достают до лопаток, не худая, но и не толстая, во мне нет ничего, за что можно было бы зацепиться. Но он заставил меня почувствовать себя красивой. Я влюбилась в него и считала, что он тоже в меня влюбился. Оказывается, я была переходным вариантом, затянувшимся на два года.
Я встала, взяла свою куртку, отряхнула ее от песка, но не от мокрых пятен, и пошла. Хорошо, что сегодня я должна была ночевать у подруги Лесли. Она как раз из тех покруче, которой не являлась я. Парней она меняла, как перчатки, и я давно перестала запоминать их имена. Она знакомилась с ними на вечеринках, куда я уже не ходила со школы. А зачем? У меня было все, о чем можно было мечтать: перспективное будущее, хорошие оценки, доверительные отношения с родителями и парень, в котором я утонула. У Лесли не было и половины из того, что я перечислила. Ее мама ушла от ее отца, когда та была маленькая, поэтому подруга не могла найти общий язык с мужчиной, который не понимал разницу между обычными и ночными прокладками. Их непонимание разрослось до небывалых размеров, поэтому, чтобы не усложнять жизни ни себе, ни другому, они решили, что проще будет, если они будут не семьей, а сожителями. Оценками Лесли никогда не хвасталась, да и нечем было. Но она была красавицей. Длинные густые волосы отдавали блеском и доставали ей до поясницы. Фигуре «песочные часы», которая выделяла ее грудь и бедра в выгодном ракурсе, а осиная талия лишь придавала ей изящность, завидовали многие девочки в школе.
