– Кажется, это мой последний приличный ужин, – скрежет ножа по фарфору ненадолго заглушил тиканье фамильных настенных часов. Чарльз Гест придирчиво оглядывал кусочек остывшей свинины, наса-женной на вилку. Мужчина не испытывал голода.
– Ты не должен был соглашаться на эту авантюру, – голос исходил из маленького зеркала в мощной оправе, утыканной разного размера кнопками.
– Боже, Роза, – мужчина скрыл легкую улыбку и всё-таки снял с вилки кусочек мяса, неспешно его прожёвывая. Желудок с неохотой принимал питательные дары. – Ни на кого менее значительного они бы и не посмотрели.
– Это самоубийство, – голосу из зеркала мешали редкие помехи. – Время ещё есть, нужно отменить операцию. Особняк пуст, ты сможешь спрятаться.
– Оставить имперцев с пустыми руками? Звучит заманчиво. (Мясо до сих пор не провалилось в желудок). Но вряд ли мы можем на это пойти. Чудес не бывает, моё самопожертвование поможет привлечь новых оппозиционеров. ЭкзМерио – наше любимое детище, смысл моего существования. Я не могу предать наше сообщество.
На верхних этажах роскошного особняка раздался еле различимый шум. Сердце Геста пропустило удар. Он выронил вилку и резко обернулся, выжидая новых шорохов. По виску мужчины скатилась капля пота. Тишина рождала страшные картины в его сознании. Особняк затих, и лишенный титула маркиз вернулся к ужину.
– Всё в порядке? – скрипело зеркало.
– Роза, боюсь, нам не дадут по-человечески попрощаться, – мужчина промокнул салфеткой губы, после небрежно обронив оную на пол. – Я бы очень хотел тебя увидеть.
– Чарльз, тебе не обязательно это делать. Мы найдем другой путь, – помехи практически глушили голос. – Чарльз?
– Они начинают глушить сигнал, – экс-маркиз вздохнул. Печальная улыбка добавляла ему странного шарма. – Я люблю тебя, Роза, пожалуйста, не нужно меня спасать.
– Чарльз?! Чарльз!
Связь прервалась. Зеркало замолкло. Вне особняка поднимался шум. Мужчина поправил манжету белоснежной рубашки и резко схва-тил нож. Лезвие безжалостно вошло в коммуникационный механизм.
Ожидаемых гостей он решил встретить стоя. Стул скрипнул, Чарльз по привычке задвинул его обратно, погладив лакированную деревян-ную спинку.
Имперские солдаты ворвались в особняк. Чарльз не был готов к смерти, хоть и держался при разговоре с Розой. Сражаться не имело смысла. Он поднял руки, когда свет многочисленных фонарей заставил его ослепнуть. Имперская армия взвела оружие.
– Как вас много, – нервный смешок потонул в шуме топота ног.
– Назовите своё имя и титул! – Чарльз не мог рассмотреть лица говорившего, зато оценил поставленный командный голос.
– Чарльз Гест, титула не имею, – враждебно настроенные вояки окружали его фигуру, опасливо оглядываясь на предмет заранее подго-товленных ловушек. – Я здесь один.
Ответа не последовало. Никто не поверит террористу на слово. Судя по звукам тяжелой поступи, несколько микроотрядов отправились на разведку.
Экс-маркиз терпеливо ожидал своей участи, чувствуя подсту-пающую от страха тошноту. Обязанности продержаться и исполнить свой долг сейчас казались неуместными, неправильными. Он чувствовал собственный пульс и мечтал выжить.
Наконец-то, один из группы захвата сделал шаг в его сторону. Крепкий, высокий, со странной подпрыгивающей походкой. Прищу-рившись, он пристально разглядывал добычу.
– Почему кто-то из верхушки оппозиции решил сдаться? – Чарльз видел, как сжимается кулак солдата, как напрягаются мышцы шеи.
– Об этом я буду говорить только с твоим начальством, – опасаясь удара, Гест переступил с ноги на ногу, ощутив при этом, как рубашка прилипает к взмокшей спине. Он видел, глаза вояки сузились, знал, что тот сдерживается, дабы не размазать его по стенке.
– Чарльз Гест, Вы обвиняетесь в шпионаже, терроризме и прочих нарушениях законов Империи и церкви, – формальные фразы давали понять: Гест будет жить, по меньшей мере, ещё несколько дней.
Военный с чрезмерным рвением заломил его руки за спину, сковывая запястья железными браслетами.
– Тебя казнят, – процедил сквозь зубы служивый.
– Очень на это надеюсь.
***
Связь оборвалась. Женщина с обвисшей кожей обнажила неполный ряд зубов. Её инвалидная коляска начала подрагивать. Ослабленные, тонкие руки с трудом проворачивали железные колеса.
– Госпожа Роза, позвольте помочь? – леди с чрезмерно длинной шеей обошла коляску и взялась за ручки. – Вам пора принимать лекарства.
Обе смотрели на затихшее средство связи.
– Он оказался не таким малодушным, – Роза откинулась на тряпичную спинку коляски и поправила длинные седые волосы. – Нужно подготовить заявление для ЭкзМерио. Имя Чарльза станет новым символом борьбы.
– Разве в этом суть его поступка? – леди крепче схватилась за ручки и повезла свою госпожу прочь из комнаты. – Мне кажется, даже если бы Вы раскрыли пред ним все карты, он согласился бы на самопожертвование.
Алый, увешанный абстрактными картинами коридор казался бесконечным, но леди с легкостью нашла необходимый поворот.
– Дурочка, зачем же мне лишать юношу его благородства? Ты ведь была в церкви? – скосила взгляд седая. – Видела, как люди поклоняются мощам святых, якобы нетленных? Видела, с каким благоговением они рассматривают останки людей, которых в жизни-то и не видели? А ведь поклоняться останкам запрещает их любимая книга. Да-да, та самая Библия. Понимаешь, к чему я клоню?
– Не совсем, – леди вкатила коляску в огромную спальню своей госпожи, взглядом отыскав таблетки на прикроватной тумбочке.
– Церковь сформировала культ святых и теперь всячески охраняет этот миф, набивая цену собственным байкам. Церковь запрещает развитие большинства научных отраслей, объясняя это бездуховностью. На деле, работа учёных заключается в разоблачении этих самых чудес. Чуешь? Они боятся быть обличёнными, поэтому ещё больше врут.
– Замкнутый круг, но я всё равно не понимаю, о чём Вы говорите, – леди подала хозяйке стакан воды и несколько полупроз-рачных капсул.
– Дурочка, – седая приняла лекарства, и, прокашлявшись, продол-жила, – мы совершаем создание святого. Вот только врать нам при-ходится только жертвенному ягненку, а не людям. Каждый из ЭкзМерио будет наблюдать за публичной казнью Чарльза. Каждый услышит его предсмертные слова. Они отложатся в сердцах оппозиции, разожгут их воинственность, поднимут боевой дух.
– И что же Вы собираетесь им сказать? – пустой стакан переко-чевал в руки леди.
– Скажу, что Чарльз был пойман при выполнении задания, – седая посмотрела на помощницу, как на идиотку. – Бесполезная ты машина. Сотри данные за последние полчаса и запусти стандартную программу.
