Окажешь мне услугу? – спросил Сократес Сеферис.
И его крестник, Алексиус Ставролакис, бросил все дела и пролетел тысячу миль с одной целью – помочь ему. Сократес почему-то скрывал суть просьбы, настаивая на том, что нужна строгая конфиденциальность, не допускающая обсуждений по телефону.
Алекс, мужчина ростом шесть футов, атлетического телосложения, был миллиардером, в распоряжении которого были армия телохранителей, лимузины, роскошные апартаменты и личный самолет. Бизнесмен, прославившийся железной хваткой и решительным характером, он никогда не плясал ни под чью дудку. Но Сократес Сеферис, которому скоро должно было исполниться семьдесят пять, – случай особый. На протяжении многих лет он был единственным человеком, который навещал Алекс, пока тот учился в Великобритании.
Достигший – исключительно благодаря себе – высот карьеры, Сократес был мультимиллионером, владельцем сети отелей, разбросанных по всему миру. Однако личная жизнь крестного отца Алекса не сложилась. Его обожаемая жена умерла при рождении третьего ребенка. Дети старика выросли испорченными, ленивыми и расточительными, причем винили во всем своего доброго и честного отца, постоянно проявляли неуважение к нему, огорчали и создавали проблемы.
Алекс считал судьбу Сократеса блестящим подтверждением того, почему благоразумный мужчина не должен иметь детей. Он не понимал своих друзей, неосмотрительно обзаводившихся потомством. «Чайлдфри»[1] – гораздо более благоразумный и цивилизованный подход к жизни. Такую ошибку, как «дети», он совершать не планировал.
Сократес поприветствовал крестника, сидя в кресле на террасе дома, расположенного на окраине Афин.
– Итак, – начал Алекс. Взгляд его серебристо-серых глаз был, как всегда, невозмутимым и проницательным. – Что произошло?
– Ты никогда не отличался терпением, не так ли? – усмехнулся старик. Темные глаза иронично поблескивали на потрепанном временем лице. – Выпей что-нибудь и прочитай бумаги в папке.
Алекс взял тонкую папку, лежавшую на столе, и открыл ее, игнорируя предложение выпить. На фото в начале страницы он увидел лицо ничем не примечательной девушки.
– Кто это?
– Прочитай, – упрямо повторил Сократес.
Из груди Алекс вырвался недовольный вздох. Он бегло просмотрел небольшой текст. Имя Роуз Грей ему ни о чем не говорило, и чем больше он читал, тем меньше понимал значимость этой информации.
– Она называет себя Рози, – задумчиво проговорил старик. – Моя последняя жена тоже была англичанкой.
Алекс ничего не понимал. Рози Грей выросла в Лондоне, работала уборщицей и вела на первый взгляд самую обычную жизнь. Он не находил разумной причины, по которой крестный мог заинтересоваться ею.
– Это моя внучка, – пояснил Сократес, прежде чем Алекс успел что-то сказать.
Крестник бросил на него недоверчивый взгляд:
– С каких пор? Она шантажирует тебя?
– Ты определенно подходишь для моего поручения. – Старик удовлетворенно кивнул. – Нет, Алекс, она не шантажирует меня. Насколько мне известно, она вообще не знает о моем существовании…
Взгляд Алекс снова упал на фото: до невозможности бледная девица со светлыми волосами, большими пустыми глазами и без кого-либо намека на индивидуальность.
– Почему ты решил, что она твоя внучка?
– Я знаю это наверняка. Был сделан тест ДНК, – неохотно признался Сократес. – Рози – дочь покойного Троя, зачатая, когда он работал на меня в Лондоне. Не то чтобы он очень много работал там, – добавил он с грустной усмешкой. – Он не женился на матери девочки. По правде говоря, он бросил ее. В поисках материальной поддержки женщина связалась со мной, и я выделил ей для дочери солидную сумму. Но по каким-то необъяснимым причинам девочка не получила эти деньги, а мать отдала дочку на воспитание в приемную семью.
– Бедняга, – заметил Алекс.
– Более чем. Девочка выросла в ужасных условиях, и это в какой-то мере моя вина, – грустно сказал старик. – Она – моя семья и может стать наследницей…
Алекс был ошеломлен.
– Твоей наследницей? Девушка, с которой ты никогда не встречался? А как насчет семьи, которая у тебя уже имеется?
– У моей дочери нет детей, и она имеет привычку тратить столько, сколько не смог дать ей ни один из трех ее богатых мужей, – ответил Сократес. – Единственный выживший сын, как тебе известно, наркоман. И неоднократно лечился – без каких-либо результатов.
– Но у тебя есть двое внуков.
– Таких же расточительных и ненадежных, как и их родители. Вспомни, мои внуки подозреваются в мошенничестве, которым они занимались в одном из моих отелей. Я не намерен оставлять им даже часть наследства, – произнес Сократес. – Но если внучка окажется достойной кандидатурой, я завещаю свое состояние ей.
– В каком смысле достойной? – спросил Алекс, нахмурившись.
– Если она порядочная девушка с добрым сердцем, я с радостью приму ее. Ты – благородный и сдержанный человек, и я доверяю тебе составить мнение о ней – для меня.
– Я?! Почему я должен этим заниматься? Отправляйся в Лондон сам, – нахмурился Алекс.
– Кто-нибудь может сообщить об этом прессе. Она прочтет и будет всеми силами стремиться произвести на меня впечатление. – Старик тяжело вздохнул. На грустном лице отразилось разочарование, преследующее его на протяжении всей жизни. – В этой ситуации я не могу доверять собственным суждениям. Мне очень хочется, чтобы она не была похожа на моих детей. Они врали мне, предавали меня, Алексиус. Я не намерен тешить себя надеждами и рисковать снова быть одураченным. Мне не нужна еще одна обуза.
– Я все-таки не понимаю, чего ты ждешь от меня, – заметил Алекс.
– Я хочу, чтобы ты проверил Рози вместо меня, прежде чем я сам увижусь с ней.
