– Он безумен!
– Он гениален…
– Я бы не рискнул с ним связываться.
– Он делает эксклюзивные вещи, каждая из которых – единственное в своем роде произведение искусства. В нашем каталоге нет ни одного украшения, достойного лежать в одной витрине с его изделиями. Времена изменились, дорогой Алекс, состоятельные люди больше не желают покупать безвкусные серьги и броши. Им подавай изюминку, нечто уникальное. Ценность нашей продукции сегодня определяется не каратами, а оригинальной эстетикой.
Глава ювелирной фирмы «Юбер» говорил с сильным акцентом. Русский по происхождению, он родился и вырос во Франции, в Тулузе, где его семья почти столетие занималась ювелирным делом. Господин Спиридов всегда мечтал открыть несколько салонов на исторической родине и решил начать с Москвы.
– Нам следует сразу представить требовательной публике… э-э… изысканную и дорогую коллекцию, – наставлял он своего российского партнера. – Этот показ должен стать событием. Понимаешь? Может, стоит пригласить моделей… девушек, которые наденут на себя лучшие украшения и продемонстрируют их… э-э… живьем.
Спиридову не всегда удавалось находить нужные слова, и он делал длинные паузы.
– Или нет. Пожалуй, пригласим… э-э… выдающихся женщин. Бизнес-леди, популярная певица, актриса, балерина… телеведущая… известная спортсменка э-э… красуются в изделиях от «Юбер», – самая лучшая реклама.
– Этих дам гораздо труднее будет уломать на импровизированное дефиле, даже в бриллиантах, – засомневался Алекс. – Моделям заплатил, и дело в шляпе.
– В какой… шляпе?– не понял Спиридов.
Его русский был вполне сносным, но некоторые пословицы и выражения гражданин Франции так и не усвоил.
Алекс перестал возражать и кивнул. Львиную долю денег в совместный проект вложил Спиридов, ему и карты в руки.
– Хорошо. Значит, мы его берем? – вернулся он к началу разговора.
– Непременно берем! И положим большую зарплату.
– Это еще зачем?
– Чтобы человек творил и не заботился о хлебе насущном. Чтобы ему не пришло в голову искать… э-э… более щедрого работодателя.
Алекс презрительно фыркнул:
– Он должен быть счастлив, что его поделки попадут в наш салон.
– Поделки? Неподходящее слово… Этот мастер – настоящий кудесник. Пока он… э-э… прозябает в безвестности. Но едва вышедшие из его рук вещи получат признание взыскательных покупателей, его тут же… э-э… переманят конкуренты. Поэтому пусть он будет доволен своим положением, сидит в захолустье и…
– Носа не высовывает! – подсказал Алекс.
– Да-да… носа не высовывает. Правильно, мой друг.
Речь шла о ювелире, которого Спиридов откопал где-то в провинции и уговорил выполнять заказы для его фирмы под чужим именем. «Он не совсем здоров… психически. Но не является опасным для общества, – объяснил партнеру Спиридов. – Будь он э-э… полноценным, то ни за что не согласился бы на наши условия. В сущности, мы его покупаем, ведь, по условиям контракта, талант мастера перейдет в нашу собственность. Его изделия станут лицом нашего бренда, а имя ювелира останется тайной. Нашей тайной, Алекс!»
– Я тут подумал – не пригласить ли нам на презентацию Софью Зарудную? – робко предложил Алекс. И воодушевился: – Это произведет фурор! Представляю обложку популярного глянцевого журнала с ее портретом: великая актриса в колье от «Юбер»! Многие пожелают приобрести нечто подобное для себя или… для своих дам. По слухам, Зарудная обожает уникальные украшения.
– Прекрасная идея.
– Но она ненавидит фотографироваться!
– Это я улажу. Вызову из Тулузы собственного фотографа, который сумеет подобрать нужный ракурс, свет, а оставшиеся… э-э… приметы возраста госпожи Зарудной устранит при помощи компьютера. На ее звездном лике… э-э… не будет ни одной морщинки.
Алекс скептически поджал губы. Непредсказуемый характер актрисы давно стал притчей во языцех.
– Я знаком с ее мужем, – объявил Спиридов. – Милейший человек. Президент фонда «Геликон». Я сделаю благотворительный взнос и привлеку его… э-э… на нашу сторону.
* * *
Бекетову часто снился этот сон…
На склоне, между низкорослых яблонь, траву не успели выкосить. Восхитительно сочная, свежая, она была горячей от солнца. Запах меда и горечи смешивался с ароматом мяты, с густыми испарениями земли.
Лежа на спине, мальчик любовался колокольчиками на тонких стеблях, кашками и лютиками. Вот пролетел полосатый шмель, вот изящный кузнечик перепрыгнул со стебля на стебель, вот, перебирая лапками, ползет по листку божья коровка, вот…
– Андрю-у-у-ша! – звала его мама.
На завтрак она готовила кашу или пышки с вареньем. Андрей гадал, что будет сегодня. Если каша, то он лучше останется здесь, среди цветочного царства, – созерцать дивную прелесть этого совершенного, упоительного, душистого мира.
– Андрю-у-у-ша…
Надо идти, а то отец сделает ему строгий выговор. Мальчик боготворил отца. Более красивого мужчины ему нигде не доводилось видеть – ни в жизни, ни по телику. Идеально сложенная фигура, сильные руки с длинными пальцами, волнистые волосы, благородные черты лица, высокий лоб и смелый взгляд делали его похожим на рыцаря Айвенго. Именно таким Андрюша представлял себе героя из книжки, которую мама иногда читала ему вслух. Она старалась привить сыну любовь к литературе, а он предпочитал бездумные развлечения: часами валяться в траве, сидеть на берегу речки или наблюдать, как снуют в воде мелкие рыбки. Вместо того чтобы плескаться, как другие дети, мальчик зачарованно следил за стрекозами и лягушками.
У него была своя тайна – маленький плоский футляр из потертого бархата, внутри которого спала Она: женщина с кожей из опала и перламутра, с волосами из золота, с венком из самоцветов. Он боялся дышать, глядя на Нее. Она пробудила в нем желание… и определила его судьбу. Увидев Ее, он уже не выбирал, кем станет. Его предназначение – создавать такие же чудесные творения из драгоценных металлов и камней, которым не грозит тлен. Его бабочки, пчелы и кузнечики будут жить вечно, его цветы никогда не увянут, а капли росы на их лепестках никогда не высохнут…
Мальчика никто не учил чувствовать гармонию красок, линий и форм. Он родился с этим интуитивным ощущением пропорций и цвета, с безукоризненным вкусом и способностью создавать в своем воображении прихотливые образы, черпая вдохновение у природы…
Просыпаясь, он долго смотрел в потолок, медленно возвращаясь из волшебного прошлого в унылое настоящее. В том безвозвратно ушедшем времени осталась его душа. Здесь же он мог только пытаться воспроизвести, запечатлеть неуловимое мгновение…
Его кумиром был Рене Лалик – французский ювелир, дизайнер и предприниматель, – который каждое ожерелье, брошь, браслет или предмет интерьера превращал в произведение искусства. Он противопоставил эстетике помпезных украшений с большими камнями изысканную, утонченную красоту композиций, смелость замысла и необычные материалы, заставив заносчивых снобов преклоняться перед своим мастерством. Доказал, что слоновая кость, хрусталь, панцирь черепахи, эмаль и рог, яшма, жемчуг и лунный камень в соседстве с золотом смотрятся не хуже, чем традиционные алмазы, сапфиры, изумруды и шпинель
