Ветер обдувал лицо Майи под последними лучами заходящего солнца. Улица погружалась в сумерки. Вспыхивали фонари, словно приветствуя.
Женщина укуталась в пиджак и прижала сумочку к себе. Деловая офисная одежда, надетая утром, прогретым солнцем, не спасала от вечернего сентябрьского холода. Она снова задержалась на работе. В который раз обещала себе уйти пораньше. Но каждый божий день оставалась. Все ради них, детей, о которых сейчас беспокоилась. Здесь ей не на что было жаловаться. Они оставались у соседки, которая им стала почти как бабушка.
Тревога окутала Майю. Материнское сердце кольнуло. Что-то не так. Она чувствовала это. Она всегда тревожилась, оставляя детей с кем-то, а еще больше тревожилась, когда они оставались одни. Но теперь было по-другому. Майя была уверена, что что-то случилось. Возможно, это из-за того, что Руслан утром так настойчиво названивал. Майи было не до бывшего мужа, и она просто не взяла трубку. А на работе ей позвонила Нина. Сердце Майи екнуло. Что-то случилось! Но оказалось все не так страшно – папа, как выразилась старшая дочь, хотел сводить их в парк аттракционов. Майю ужаснула мысль доверить самое драгоценное, что у нее есть самому безответственному человеку в мире. Естественно, она отказала. Но это не значит, что Руслан не забрал Нину и Сашу после школы и не повез в страшное место.
Майя сделала глубокий вдох, пытаясь себя успокоить. Холодный воздух потоком забился в легкие. Выдыхать было сложно. Она ускорила шаг, вспомнив, что не дозвонилась до тети Гали, соседки, которая должна была сидеть с Ниной и Сашей. Их телефоны тоже не отвечали. Руслану звонить она не хотела, пока не убедиться, что не ее беспочвенные страхи.
Улица погрузилась в темноту. Только фонари и витрины освещали спешащую фигуру женщины. Она цокала каблуками по асфальту, оповещая каждого охотника о своем местонахождении. Но Майя боялась не за себя. Сейчас сильнее был страх за детей. Что с ними произошло? Что они делают? Возможно, Саша поранился играми с острыми предметами, которые разрешал ему Руслан. У него течет кровь и ему больно. Майя вздрогнула.
Как она могла оставить их одних? Она же обещала себе, что всегда будет рядом. Особенно, в самые тяжелые моменты. Она поклялась себе, что не позволит своим детям испытывать боль. Она защитит их от этого жестокого мира. Клялась, прижимая новорожденную Нину к груди, когда успокаивала. Она так плакала. Бедный ребенок. Она не успела родиться, а уже произошло ужасное. Чужие руки, холодный бокс. Чужая женщина. Майя прижала сумочку к груди сильнее, надавив на грудь так, что стало тяжело дышать. Никогда, больше никогда она не позволит ни Нине, ни Саше испытать такого страха. Не позволит испытать боль.
Она с ужасом думала о том, что было бы, если бы медсестра вовремя не заметила, что акушерка подменила младенца. Это была ошибка. Так утверждают все врачи. Разве кто-то признается, что сделал это специально? Да кто такое вообще может сделать специально?
Замок сумочки впивался сильнее. Через ткань блузки Майя чувствовала неровный край, который причинял боль. Но с этой болью не могла сравниться боль, которую она испытала тогда. Она – мать! Ладно, врачи, медсестры, чужие люди, но как она не могла не заметить, что ей принесли на первое кормление другого ребенка? Безусловно, она винила себя в этом. Майя никому не рассказывала, что произошло. Но червь вины за то, что сердце молчало и не подсказало, что она держит в руках не свою дочь, мучал ее до сих пор. Она сглотнула.
Майя чуть повернула голову, чтобы сделать вдох. Так сильно дул ветер. Она завернула во двор и остановилась. Здесь было безветренно. Но сердце Майи сжалось словно это был самый ледяной двор во всей вселенной.
Вокруг песочницы стояли мужчины и женщины. Майя издалека видела только их спины. Некоторых она узнала. Ее взгляд мельком проскочил по затылкам и остановился на двух мужчинах в форме. Их лица освещал то красный, то синий свет, исходящий от машин, стоящих возле детской площадки. Скорой и полицейской. Двери машин были открыты.
Майя смотрела на мужчин. Они с тревогой переговаривались между собой. Ее уши заложило. Она не слышала гул переговаривающихся между собой соседей.
Майя заставила себя ступить на площадку. Она в ужасе смотрела на лежащие на траве розовые меховые наушники. Сердце кольнуло. Нина.
Майя открыла рот, но не могла пошевелиться.
Мужчины и женщины окружали песочницу. Один из полицейских стоял с планшетом и записывал что-то, указывая головой в сторону. Леша, сосед, с мрачным лицом рассказывал что-то полицейскому. Майя не заметила, что Кати, его жены не было среди толпы. Если бы заметила, то решила бы, что укладывает Женьку спать.
Майя не могла поверить, что все это происходить с ней. Пальцы бессильно разжались, и сумочка опустилась вниз, потянув лямкой за шею Майи. Ощущение гравитации, привело ее в чувство.
Люди окружили песочницу не просто так.
Майя опустила голову. Под ногами лежали розовые меховые наушники. Она купила их Нине, когда заметила красные от пронзительного ветра уши. Майя тогда представила, что придется вести Нину в больницу. Она обходила стороной различные поликлиники. В тот день, она после школы повела Нину в магазин и купила ей то, что понравилось дочери.
Майя смотрела на наушники, погруженная в воспоминания. Ее сердце бешено стучало. Казалось, что все слышат. Но никто не слышал. Никто не повернулся к ней и не объяснил, что произошло.
Ноги задрожали. Майя чувствовала, как они становятся тяжелыми. Ее тянет вниз. хочется упасть.
Скорая. Полиция. Толпа. Не зря они здесь. Сердце Майи чуяло. Чуяло, но она не могла поверить.
Дрожащими пальцами Майя подхватила наушники и подняла на уровень лица. Ее нос уткнулся в мягкую обивку. Кончики меха щекотали ноздри. Слеза скатилась по переносице и упала на руку. Майя не заметила, когда начала плакать.
Что бы ни случилось с е дочерью, она должна ее увидеть. Это осознание пришло не сразу. Она поняла это как только захотела прижать Нину к себе и сказать то, что прошептала ей тогда, в роддоме.
Внезапно стало тихо. Майя осталась в этом мире одна. Наедине со своим горе.
Нежный заботливый голос донесся до ушей Майи. Женский голос напевал спокойно и убаюкивая. Майя невольно прикрыла глаза и вслушалась. Это была не песня. Медленная мелодия. Убаюкивающая.
Майя слышала сильный красивый голос и стук своего сердца, который подстраивайся под ритм мелодии. Она успокаивалась. Забылась.
Майя стояла посреди двора, ночью, где шум разговоров людей, привлекал внимания тех, кто был в своих безопасных квартирах. Посреди детской площадки, которую освещал свет от мигалок машин скорой помощи и полиции.