– Я не говорю, что он гей, я не говорю, что он го-мо-сек-су-а-лист, я говорю, что он – сладенький красавчик. Это не одно и то же.
– Только не надо снова…
Полумесяц луны – словно шрам на облаках. Кевин прокладывает себе дорогу по хрустящей от инея траве. Соски от холода – словно маленькие раскаленные точки. Охватившие фонарь пальцы чертовски стынут. Дужки очков холодят виски.
Позади сине-белые огни «скорой помощи» лениво посылают вдаль лучи яркого света, создавая причудливые тени, крадущиеся по деревьям вдоль дороги. Свет фар отсвечивает от пластикового покрытия автобусной остановки, пластик вздулся и почернел в тех местах, где какой-то вандал пытался его поджечь.
Ник с громким стуком захлопнул дверь «скорой помощи»:
– Нет, я серьезно, разве он может быть кем-нибудь, кроме сладенького красавчика?
– Может, заткнешься и поможешь мне?
– Не понимаю, чего ты так разозлился? – Ник почесал бороду – яростно, словно блохастый пес. Крошечные белые хлопья, вылетевшие из густого волосяного покрова на его лице, вспыхнули в свете переносного фонаря, словно умирающие светлячки. – Просто еще один гребаный ложный звонок, как и все остальные. Я тебе вот что скажу – как только в Кингсмите нашли эту женщину, с кишками, вывернутыми наружу, каждый бесполезный засранец, живущий в этом городишке, бросился к телефону – сообщать о выпотрошенных тетках. Если их послушать, то это чертово место должно быть по колено завалено дохлыми шлюхами.
– А что, если она лежит где-нибудь здесь, в темноте, и умирает? Ты ведь не хочешь…
– А ты не знаешь, почему Спайдермэн одет в большую такую женскую блузку?
Кевин на Ника и не смотрит, глаза его пристально вглядываются в траву. Она здесь гуще, стебли цвета битого стекла запятнаны ржавыми потеками и прилипшими семенами чертополоха. Пахнет плесенью, затхлостью и гниением.
– А что, если это так и есть? Может быть, она еще жива.
– Ага, и ты себя этим успокаиваешь. Пятый сказал, что ее вообще не существует. – Пятерня Ника снова яростно заскребла бороду, правая нога ударила по куче зашуршавших листьев. – Действие есть награда, так, что ли, получается?
Два часа до конца дежурства. Еще целых два часа бессмысленного мотания и глупости…
А что там выглядывает из-под куста?
Кевин пошевелил ветви – длинные темные коробочки с семенами затрещали, словно гремучие змеи.
Просто пластиковый пакет, красно-синяя надпись блестит от инея.
– Слышишь меня? Вот ты мне скажи, а если бы я спас крутую телку из горящего здания? Я хочу, чтобы мне за это наличкой отстегнули… или отсосали по меньшей мере. Когда ты в последний раз видел, чтобы Спайдермэну кто-нибудь отсасывал? Никогда, так-то вот.
– Ник, Богом клянусь…
– Да ладно тебе… Если бы ты или я, к примеру, мотались по городу в пижамах и брызгали в редких прохожих нашими липкими физиологическими выделениями, мы бы давно закончили жизнь в списках лиц, совершивших половое преступление, точно?
– Ты не можешь заткнуться секунд хотя бы на пять?
У Кевина горели мочки ушей, как будто кто-то тушил об них сигареты. То же самое происходило со щеками. Он провел по кустам лучом фонаря. А может, Ник прав, и все это пустая трата времени? Они здесь занимаются черт-те чем в ночь на четверг, в пронизывающем холоде, ноябрь месяц, и только потому, что какой-то вонючий малолетний засранец решил, что будет очень даже прикольно сообщить, что он обнаружил труп женщины на обочине дороги.
– А он и никакой не супергерой, а просто извращенец. И красавчик сладенький. Quod erat demonstrandum.[1]
Каждый год сто пятьдесят тысяч человек получают инсульт – почему бы Нику не оказаться среди них? Прямо сейчас. Неужели это такая большая просьба?
Волосатый мерзавец закончил скрести бороду и показал на что-то указательным пальцем:
– Смотри, смотри, здесь кому-то очень сильно повезло. Целая куча гондонов… – Ткнул носком ботинка, разворошил. – Французские, с пупырышками, если с первого раза…
– Заткнись, а? – Кевин грызет кожу на указательном пальце, дыхание изо рта затуманивает стекла очков. – Тот, кто звонил… говорили… что было сказано?
Ник шмыгает носом.
– Женщина, лет двадцати пяти – тридцати, возможно внутреннее кровотечение, резус-фактор отрицательный.
