Сочинять стихи я начала лет в восемь, но определять себя как поэта, наверное, стала лишь в старших классах. А вот до творческого вечера я доросла только сейчас…
Хочу заметить, что человека, который пишет прозу, но не издаётся, вряд ли можно назвать писателем, но тот, кто сочиняет стихи – априори поэт.
Поэт не может не писать стихи, если того требует его душа. И всякий раз он создаёт свой мир – он является творцом, демиургом. И как у любого творца, у него есть момент сомнения и страха перед начинанием.
Я – тьма, я – суть, я – демиург
Ещё не созданных творений.
В окружье бестелесных рук
Лишь тишина моих сомнений,
На дне невидящих зрачков –
Образчики грядущих страхов,
В глухом беззвучии миров –
Мотивы вечности и праха.
Я, никогда не знавший боль,
Уже предчувствую изломы….
И мне ль пудами сыпать соль
В густые водные покровы?
Мне ль пересеивать пески
И возводить хребты и пади?
И чтобы скрыться от тоски,
Плодить существ – по сотне за день…
И грубо отделять иных –
В кого вложу любовь и разум.
И ждать… И верить… Чтоб утих,
Мой стыд за дерзкую проказу.
Чтоб, обезумев под пятой
Моей придирчивой опеки,
Сей мир забыл, кто я такой
И отпустил меня навеки…
Я – свет. Я – суть. Я – демиург
Времён, пространств и воплощений.
Пусть так! В начале будет Звук –
Преодолевший груз сомнений.
17 августа 2019 года
Но вот момент сомнения преодолён, и писатель, поэт или художник начинает создавать свой космос – многообразие миров, готовых принять любого странника. В них отрада творца, там его душа и спасение…
У каждого своё многообразие собственных миров.
Позвольте представить вам мои…
В моих мирах иные чудеса,
Там гроздья пылких, призрачных мечтаний,
Там водопад речей, где словеса
Накатывают шумными волнами.
Там вечны пилигримы – опыт книг,
Наследие придуманных героев.
О, из каких мерцаний ты возник,
Мой отголосок скучного покоя?
Там бури и раскаты под луной,
Там неба штрих, расчерченный орлами,
И каждый шаг – он вроде сделан мной,
Но сотворён не былью, а мечтами.
Там тьма густа, но даже сей предел –
Он напоён сакральностью и знаком.
Там нет пустот, и в мельтешеньи дел
Таится философия Сократа.
Там истина, какую не объять:
Главенство душ – не блажь, не роскошь – сила!
………………………………………………….
В мои миры я ухожу опять,
Как чувствую, что гнусь под этим миром!
16 апреля 2019 года
Мы, создающие миры, можем примерить роль любого существа: от могучего дракона до маленькой, хитрой мышки, и даже совершить кругосветку вокруг своей комнаты. Нам много не надо – ведь наша фантазия неисчерпаема, она даёт почти всё… Кроме одного – слушателя. А нам, поэтам, так важно, чтобы нас слушали!
А знаешь, я была мышкой,
Той самой – ушедшей в подполье,
И не такой глупышкой,
Чтоб сыр променять на волю.
А знаешь, я была птицей
С размахом безбрежных крыльев…
Но ты не искал орлицу.
Твой путь пролегал мимо.
А знаешь, могу драконом
Прорезать шальное небо
И в бархатистые склоны
Вписать руны нетленья.
А знаешь… А, впрочем, надо ль
Знакомить тебя с демиургом?
Ты смотришь суровым взглядом
На гибкой души проулки.
Ты смотришь – и рвётся космос,
Сдувается до обедни…
И кажется: это так просто –
Быть комнатным менестрелем.
24 апреля 2019 года
При создании поэтических произведений можно, конечно, опираться только на собственный опыт, но это не даст полной картины мировосприятия – ведь мы те, какими стали в результате исторического развития. И в этом плане мне всегда импонировали акмеисты, которые в своих стихах опирались на культурные пласты прошедших эпох, оглядывались назад, наделяя своих героях провидческим взглядом, обращали внимание на цикличность мировой истории, и всё это для того, чтобы понять человечество и себя.
Если заглядывать в глубь веков, начиная с совсем архаических времён, нам, пожалуй, целого вечера будет мало, поэтому я сделаю начальной точкой сегодняшнего путешествия Древний Египет, страну, чей народ называл себя Кемет и создал невероятные памятники культуры. Одни из них, например, пирамиды, простояли целые тысячелетия, другие исчезли, едва отстроившись. Как город Ахетатон, который просуществовал всего 15 лет.
Спокойно спит Ахетатон,
Лишь я ступаю меж домами,
Я – дух вне тягостных времён,
Не признающий эти грани.
Покой укрыл людей Кемет;
И всё, что правда озаряет,
Что прячет, ночь Египта мне,
Как дар священный, щедро дарит.
Где Нефертити утром шла,
Там ночью я в тиши ступаю…
И долго след её тепла
В холодной мгле не исчезает.
Но среди пыли и домов
Мне уж заметны арабески,
Я дух вне временных оков,
Вне осыпающихся фресок.
28
декабря 1999 года
Из Древнего Египта перенесёмся в Элладу – родину эпикурейства, то есть наслаждения жизнью во всех её проявлениях. Представьте себе: приятная музыка, неторопливая беседа, изумительное вино, изысканная трапеза – что может быть лучше для вечера? И в центре внимания – прекрасная и талантливая гетера.
В лёгком, цвета нежности, хитоне
Пела про расправы грозной Геры,
И звенели струны в нужном тоне
Меликой под пальцами гетеры.
Улыбалась девушка лукаво,
Растворяясь в красоте воздушной.
И невольно арфа покоряла,
Повеленью женскому послушна.
Напряжённо струны замирали…
Пробуждаясь от прикосновенья,
Как они восторженно дрожали
В тайном сладострастном восхищенье!
Несколько людей – мужей достойных –
Слушали внимательно арфистку,
Находя в звучании спокойном
То, что не отыщешь в звуках быстрых.
Лишь один смотрел, как на богиню,
Думал, что в любовной перекличке
Эту деву счастье не покинет.
Даже очаровывать привычка
Ей была к лицу. И умиленье
Вызывала грешниц королева –
Может быть, фортуна даст прощенье,
Что ценить подарки не умела?
И в свою идею веря свято,
Молодой смотрел, как красовалась…
Вдруг один их тех мужей богатых
Юношу позвал, чуть улыбаясь,
И сказал старик: «Вот деньги, мальчик!
Молодость для этих блюд созрела…»
А по струнам ловко бегал пальчик,
И смеялась юная гетера.
1 ноября 1999 года.
Древнегреческая мифология столь многогранна и удивительна, что даже в современной культуре до сих пор слышны её отголоски. Там столько приключений, страстей и подковёрных игр!
Она не просто интересна, часто она по-настоящему трагична.
В скрипе волн не сыщешь утешенья.
Бьётся ветер, рвёт тугие стропы.
Я б хотела вымолить прощенье
Не за песнь – за ревностное мщенье
Сизых волн, в которых вязнут стоны!
Ведь не мною избрана планида
От девичьих песен ждать подвоха.
Я проста, но море многолико:
От лазури до свинца – полмига,
От надежды до тоски – полвздоха.
Где же правды подлинная сила?
Я звала, я пела исступлённо!
В три октавы о любви молила,
До фальцета страстью исходила,
Проклиная гибельные волны.
Я любила и звала для неги,
Но ревниво закипало море,
И не помогали обереги –
Шли на дно прославленные греки,
Погибали юные герои!
И, смыкаясь злобно над телами,
