Колонна безымянных ровным строем встала вдоль дальней стены огромного зала. Золотые орнаменты в стиле барокко ослепили глаза вошедшего человека.
Он обошел весь строй от начала до конца и остановился у самого последнего безымянного, задумчиво скользнул по нему взглядом:
– Шаг вперед.
Безымянный покорно приблизился к человеку, взглянул в его белые глаза:
– Тебя ожидают в зале сто семьдесят девять. Иди туда и жди дальнейших инструкций.
Безымянный быстрым шагом пересек огромный зал и скрылся за дверным косяком.
Теперь человек прошел в центр помещения и, еще раз дотошно оглядев ряд белоснежных безымянных, громко сказал:
– Нынешняя ситуация складывается плачевно как для нас, так и для мира, который мы все так горячо поддерживаем. Из всех тринадцати одухотворений одно оказалось сломанным и, увы, не подлежащем ремонту. Его нужно заменить.
– Но на кого? – спросил один из безымянных.
Хмурый взгляд человека резко метнулся к говорившему.
– На человека, чья душа способна выдержать такую ответственность. Но! На роль одухотворения Боли сойдет далеко не каждая душонка, коих, прошу заметить, более семи миллиардов в мире. Предлагаете посвящать в наши дела каждую?
Безымянные активно замотали головами, как будто открыто протестовали против такого развития событий.
Человек победно улыбнулся, отмечая, что все идет согласно плану.
– А как же преемник этого одухотворения? – спросил вдруг один из безымянных.
– Этот глупец даже не успел обзавестись преемником, поэтому новое одухотворение выбираем мы, – будничным тоном изрек человек. – Так вот. Ваша задача – найти настолько потерянную душу, что при прикосновении к ней вас било током. Вы знаете, как бьет электрический ток?
Ряд белых безымянных единогласно кивнул. «Коллективный интеллект» – отметил про себя человек. Все-таки, они вряд ли смогут работать поодиночке. Придется разбивать их на небольшие группы.
– Касайтесь каждого потерянного и оценивайте. Долго без Боли мы не протянем, а потому вы должны найти новое одухотворение как можно скорее. А теперь уходите! В зале сто семьдесят девять вас будет ожидать ваш новый командир. Он объяснит вам, что надо делать.
Подобно натренированному войску, безымянные послушно развернулись и по цепочке покинули зал.
Как только комнату покинул последний, в двери влетел кто-то еще.
Человек заметил, как его отражение, точно такой же человек, стремительно сокращает дистанцию между ними.
– Мне приказано, – сказал вошедший деловым тоном, не требующим отлагательств, – притащить первое одухотворение – Боль – сюда.
– Скажи свой номер, – попросил человек.
– Триста двадцатый, сэр.
– О, да ты еще совсем зеленый. Имя?
– Анод, сэр.
– Отлично. Мое имя Вур, хотя, ты и так знаешь.
Анод кивнул, стеклянным взглядом уставившись куда-то мимо человека. Вур словно бы оживился, расправил плечи и вальяжно прошелся по роскошному залу, скользя взглядом по золотым расписным стенам.
– Ладно, веди сюда этого… первого.
Анод кивнул и, резко развернувшись на пятках, стремительным шагом направился к выходу.
И сколько же еще Вуру придется искать достаточно хорошую замену одухотворению? Каждый, кто хоть однажды становился на место первого, абсолютно всегда терял над собой контроль. Последний вышел из роли особенно плачевно. Помимо других одухотворений, он задел невинных людей, наплел на их разумы эмоциональную паутину лжи и страха, отчего те поспешили спасти себя самоубийством.
Если бы не третье одухотворение – Удовольствие – возможно, жертв было бы в десяток раз больше.
Одухотворений всегда было тринадцать и, несмотря на неудачные опыты с первым, никто из солдатов не собирался останавливаться, и каждый раз на эту роль приходилась еще одна потерянная душонка, которую необходимо было превращать, вживить в новую роль, так сказать.
С мясом и костями.
Двери вновь раскрылись, и вошла небольшая группа, ограничивающаяся шестью людьми, возглавлял которую сам Анод. Эти шестеро тоже являлись безымянными, но уже черными. Они не вживляли людей в роль, они вытаскивали их из нее. Они тащили прикованного цепями сломанного.
– Марк? – Вур обошел заключенного по кругу, осматривая его состояние. – Знатно тебя потрепали.
– Почему вы заковали меня в цепи? Что я сделал?
– Ты убивал людей, Марк. Покушался на жизнь третьего и десятого одухотворений – Удовольствие и Вину. Нам пришлось тебя нейтрализовать, иначе мир, который мы так пытаемся уберечь, пошел бы ко дну.
– Разве моя работа не заключается в том, чтобы причинять людям страдания? Почему вы не хотите, чтобы я убивал, если же сами положили в мои руки топор?
– Не в твоей власти, Марк, убивать людей, когда тебе вздумается. Для этого есть я, в конце концов.
– Но ты же не всегда убиваешь справедливо, верно? – его язык, словно змея, неприятно щекотал нервы.
– Я всегда убиваю согласно инструкциям, – холодно ответил Вур, сделав свое лицо абсолютно непроницаемым.
– Признайся, Вур, ты же сам частенько убиваешь людей ради собственной выгоды? К чему все эти прелюдии, если так оно на самом деле?
Человек внимательно взглянул в глаза Марка, в которых уже давно бесновался немного сумасшедший огонек. Вур подошел к Марку ближе, наклонился, чтобы их лица были на одном уровне.
– Ты – сломан. Любое твое слово является самой настоящей ложью, а все попытки вразумить либо меня, либо безымянных, считается попыткой переманить нас на свою сторону. Ты больше не имеешь силы ни в мире людей, ни в мире солдатов, Марк.
При этом один из безымянных вдруг поднял голову и ненадолго задержал свой взгляд на лице Вура. Тот сделал вид, что не заметил этого.
Вур выпрямился, плотоядно улыбнувшись:
– Уведите его и утилизируйте. Он опасен даже после вашей обработки, господа, – сказал человек, отворачиваясь от Марка.
Золото на стенах сегодня сияло непомерно ярко.
За спиной Вура зашумели цепи.
– Нет, погодите. Я не хочу на утилизацию! – закричал Марк, пытаясь выбраться из кандалов.
