Глава 1.
Иная
Амалия
Мне было пятнадцать, когда надежда на моё хорошее будущее угасла не только у меня и родителей, но и у врачей. Болезнь была слишком неожиданной и быстротекущей, лекарства просто не справлялись. И как бы быстро медицина не развивалась, время было упущено. Оставалось разве что в церковь ходить и молить святых, если не о здравии, то хотя бы о быстром уходе без мук.
И я ходила. Без желания сражаться, понимая, что страдания чаще всего приходят нам именно сверху, как испытание или наказание. Во второе я верила больше, потому что не считала себя хорошим ребёнком. Я всегда витала где-то в мечтах, не обращая внимания, как тяжела и жестока жизнь.
Домечталась.
Хотя я верю, что маму точно кто-то там, наверху, услышал, потому что в больнице нашего небольшого городка появился врач из столицы, с новыми методиками и запасом связей для допуска к передовым лекарствам. И он взялся за моё дело. Корпел, силился, но всё, что мог, делал. Не скажу, что без результатов, всё же я прожила ещё несколько лет. А потом тихо скончалась прямо перед операцией на удаление последней, только обнаруженной части опухоли.
Ну, как скончалась. Умерло лишь тело. Я же стояла вне его и смотрела, как оплакивают меня родные, как убивается по упущенному времени и возможностям врач. А уже в следующее мгновение летела среди звёзд, куда-то в глубину необъятной вселенной. И остановился мой полёт перед большой медицинской капсулой, вокруг которой бегали мужчины в белых обтягивающих космических комбезах.
Они что-то кричали друг другу, вводили данные на экран у бортика капсулы, смотрели выводимые – на прозрачных дисплеях, витающих чуть выше крышки. Им явно не нравилось то, что они видели. А я же не понимала, что вижу сама. Нет, не так. Я хорошо понимала, что нахожусь где-то совершенно в другой галактике, на космической станции, в медицинском отсеке, в палате с капсулами экстренной реанимации.
Эти знания просто появились у меня в голове, будто всегда там были. А ещё я точно знала, что внутри капсулы лежит моё тело. Настоящее, земное, уже несколько минут как мёртвое. Я лишь не понимала, почему оно там, точнее, как оказалось, ведь было на Земле, в палате, где все меня оплакивали.
Ответ я получила так же, как узнала о том, где сейчас нахожусь. Он пришёл в мою голову сам: молитвы матери были услышаны, а мне дарован шанс. А ещё точно понимала, что не просто так, и однажды я должна буду заплатить за него. И если не согласна, меня ждёт последний путь уже сейчас… а этих мужчин жестокое наказание за то, что не спасли – таковы правила мира, в котором моё тело появилось.
И как бы мне ни хотелось покоя, совесть и жалость всё же воспитывались во мне хорошими и любящими родителями. Поэтому я дала согласие. А следом за этим приборы капсулы зафиксировали стабилизацию состояния и то, что тело оживает.
Местные врачи замерли лишь на мгновение, чтобы благоговейно выдохнуть о славе вечности, и продолжили приводить тело в лучшее состояние. Меня же поглотила тьма, а очнулась я уже в огромной палате с единственной кроватью, окружённой приборами, а ещё ограждённой от входа прочным стеклом.
Ко мне, не пересекая его, часто заходили местные врачи и учёные, пытаясь понять, что же я всё-таки такое. Расспрашивали, кто и откуда, почему была в таком плохом состоянии, когда появилась на их станции, и куда смотрел мой род! И я рассказывала всё, что знаю, ничего не тая, удивляя их ещё больше, заодно и спрашивая, куда сама попала, и почему они не пересекают стекло.
Ну, последнее было очевидно – карантин. Вылечить – вылечили, но кто знает, может я носитель патогена, что проявляется со временем. Ко мне пускали только дронов в виде сфер со множеством щупалец, и через них брали анализы. Брали пробы воздуха вокруг меня, крови, мочи, слюны, пота, кожи, волос. Всё проверяли. А когда в один из дней у меня пошли месячные, удивив мужчин, брали и их, одновременно обеспечив меня средствами гигиены.
Мне даже особо запомнился момент, когда первые прошли, и мужчины успокоились, а потом раз – и через три недели пошли новые. Вот переполоху-то было! У них, как мне объяснили, подобные особенности женского организма бывают раз в несколько месяцев и чисто индивидуально. И овуляции раз в месяц – это сверхдар, по их мнению.
После этого меня почти боготворили. Относились как к чему-то нереальному, почти волшебному. Но продолжали держать на изоляции. А я уже и привыкла за столько лет больничных, лечений и операций. Так что, по-своему была рада компании учёных-врачей, открывших что-то новое для себя.
А новым в нашем случае была сама я. Точнее моя раса. Человек – тут о таком и не слышали. Даже подумали, что я полуэльф, когда попала к ним. Но как ни пытались найти у меня средство переноса или хоть какие-то данные обо мне, всё без толку. А тут! На те! Человек! Такое похожее на них существо, но такое другое и совершенно неизвестное.
Возник даже вопрос: а так ли я безобидна, насколько кажусь? Ответа на него не могли дать ни учёные, ни я сама.
Глава 2.
Новый мир – новое имя
Амалия
Естественно, что обо мне доложили куда-то наверх, всё же станция была секретной. Тут работали только спецслужбы и учёные. Поэтому через пару месяцев, когда выяснилось, что я всё же не представляю опасность, ко мне заявилось несколько агентов. Они поспрашивали информацию, что я уже сообщала учёным, удостоверяясь, что я не лгу, какими-то своими методами. А в один из дней пришёл их начальник и, велев опустить защиту-стекло, подошёл ко мне и протянул небольшой пакет.
В нём оказался браслет, называемый здесь, ипо – информационный проводник в виде окружности, – красивое воздушное платье, состоящее из лифа и тканей, идущих от него, ну и туфельки. В тот день мне сказали, что пусть я и останусь под присмотром, но запрещать мне жить они не могут.
«Всё же, ты – женщина», – пространно пояснил начальник. Я же тогда мало поняла значимость этой фразы, но запомнила. Затем мне велели переодеться, надеть ипо-браслет на правую руку и следовать за ним.
Меня вели многими коридорами, пока не завели в комнату, где сидело несколько существ, похожих на людей. Женщина и несколько мужчин. Увидев меня, они подорвались с мест, а женщина и вовсе бросилась ко мне, залепетав, какая же я красивая.
– С этого дня, вы дочь этой семьи. По документам и в жизни, советую запомнить, – припечатал начальник. – Они будут отвечать за ваш вывод в наш мир, а вы нести честь их рода.
– Будет тебе, Вильде, – махнула на него женщина. – Девочка умная, по глазам вижу. И будет прекрасной дочерью. От себя добавлю, что это честь для нас, милая, – и мягко, даже счастливо мне улыбнулась.
