Вот легенда о Бьеорк-горе: в Норвегии, во времена Хальвдана Черного, еще до большого немирья и той крови, которую пролил сын его Харальд Косматый, он же впоследствии Прекрасноволосый, жил ярл Олаф Непобедимый, или Удачливый, сын Сигурда, сына Гудмунда Острой Секиры. Женой его была Астрид, дочь Офейга Густоволосого. Олаф был отличный викинг, был он настолько удачлив, что воины стекались к нему в Бьеорк-фьорд со всей Норвегии, и кроме того, полным-полно было у него свеев[1] и датчан, а также охотно он брал к себе ладожских русов. Он совершал походы и возвращался всегда с богатой добычей и много горя причинял своим врагам. В Ирландии он побил короля Кьярваля и многих воинов взял в плен, также убивал он во множестве англосаксов, и привозил на продажу рабынь, и приносил большие жертвы горе Бьеорк.
Гора эта была священна, ее знали в Норвегии, с ее вершины начинался путь в сам Асгард[2], обитель богов, прямиком к Одину[3] и Тору[4], и многие часто видели над ее вершиной радугу Хеймдалля[5]. Смертные поднимались только до половины горы, до ясеня, которому и приносили жертвы. На вершину же не мог вступить ни один из смертных – так было заведено с незапамятных времен. Волки Фенрира[6], вне всякого сомнения, стерегли вершину – все об этом знали и побаивались гнева богов.
Вот что касается той горы: однажды Олаф Удачливый устроил пир, сидели на том пиру весьма уважаемые воины, известные во всей Скандии берсерки[7] Бьярни Бычья Шея и Сванельд, по прозвищу Костедробитель, и еще Свейн и Лейф и Бранд Мучная Бород – и еще многие. Пришел на пир и старый Рунг Корабельщик, который раньше строил отличные корабли отцу Олафа Сигурду, – но что-то случилось с головой этого человека, он уже давно не брал в руки топора, а когда многие ярлы и даже конунг Хальвдан Черный обращались к нему как к лучшему мастеру среди всех норвегов, Рунг отвечал одно:
– Я не желаю больше строить корабли для разбоев.
После того как Рунг таким образом отказал самому конунгу, который сулил большие деньги, многие посчитали его помешанным, а то, что он твердил, для всех было самым настоящим бредом. Случилось так, что на этом самом пиру, куда пригласили Корабельщика, ярл Олаф принялся хвастаться своими подвигами перед Рунгом. И не забывал он при этом и о своих воинах, и о том похвалялся, что один из его дружинников, Сванельд, прикинувшись бродягой, пробрался в стан к торговцам, когда они стояли на берегу, и когда те, дав ему пищи и вдоволь насмеявшись над его убогостью, заснули, то перебил всех и принес ему, ярлу, большую добычу. Другой же, Бьярни Бычья Шея, во время битвы в Херм-фьорде вскочил на борт вражеского дракона[8] и многих поразил мечом – а потом, в славе своей, запрыгнул обратно на корабль Олафа. Третий – Гисли Лежебока – веслом в Тронхейме убил тринадцать человек.
Ярл при этом приговаривал:
– Так могут поступать лишь свободные из свободных, благородные воины, чьи сердца бесстрашны. Потому-то Мидгард и принадлежит им, и могут они повелевать жизнями тех, кто сделан из глины.
Рунг Корабельщик тогда встал, не выдержав, и вот что заявил:
– Если они свободны, все эти твои храбрецы, – пусть заберутся на вершину горы Бьеорк!
Ярл Олаф воскликнул:
– Ты издеваешься над нами, Рунг Фергюнсон!
Мастер возьми да ответь:
– Истинная свобода в полном бесстрашии, тот, которого зовут Непобедимым. Если хочешь быть истинно свободным, заберись-ка на вершину горы Бьеорк. Ты, покоривший многие города и дошедший до самого Миклагарда[9].
И еще он вот что добавил, усмехаясь:
– Не странно ли: половину мира держите вы, люди фьордов, на лезвиях своих секир и мечей, и все устрашено, все бежит перед вами, но робость охватывает вас, как только головы свои поднимете к вершине горы Бьеорк. Колени ваши дрожат, храбрейшие, и губы невольно шепчут молитвы. Половина мира у ваших ног, но что в том толку! Как бы далеко ни убегали ваши корабли, не уйти вам от этой горы. Вот что скажу: прикованы вы к ней самой прочной цепью, рабы так не боятся своего господина, пусть даже самого строгого, как вы боитесь белых волков Фенрира.
Ярл Олаф пришел тогда в ярость и прогнал Корабельщика. Прежде чем уйти, тот продолжал твердить как бы про себя:
– Что толку в мечах и набегах? Знаю лишь одно – в фьордах Скандии нет свободных людей.
Все викинги, бывшие на том пиру, сочли его речи чрезвычайно дерзкими.
Вскоре у Олафа Удачливого и у Астрид, дочери Офейга, родился сын Рюрик. Нужно сказать, что уже с детства сынок отличался своенравностью, был воинствен и хвастлив, и в играх легко побеждал своих сверстников, потому что природа наделила его большой силой и сообразительностью.
Когда Рюрику исполнилось пять зим, Олаф ушел в поход, дома же, кроме викингов, которые доживали свою старость у ярла, оставались еще Отмонд и заболевший в то время вечно юный скальд Гендальф – им и поручили Рюрика. Отмонд был самым настоящим колдуном. Поговаривали, что частенько шатается он в лесу у подножия Бьеорк-горы. Видели его как-то летней ночью на белой кобыле возле самых дальних хуторов Бьеорк-фьорда, и то было тем более странно, что по всей округе в помине не водилось белых лошадей. Отмонд знал много заклятий и знал, какие травы собирать для излечения от многих болезней. С собой он всегда носил приготовляемый им самим напиток и, когда им напивался, делался сам не свой. Тогда он видел богов, кобольдов[10], карликов, а также эльфов и запростецки с ними разговаривал. Вот Отмонд и взялся рассказывать будущему господину Бьеорк-фьорда про Одина и Тора, про коня Слейпнира и про многое другое – а рассказчик-то он был прекрасный. Зимой в доме мужчины маялись от безделья – оставалось им только языками чесать возле очага. Отмонд, когда мальчишка присаживался к нему, охотно ведал про Фенрира, которого боги заманили на гору да и привязали самой крепкой лентой, чтобы свирепый волк не вырвался, и о небесном Асгарде; о том, какие там дома да палаты, в них только пировать в свое удовольствие. И так все это расписывал, что взрослые заслушивались, – здорово получалось у этого Отмонда – все так и видели Асгард перед собой. Отмонд твердил, что Асгард – самый великий город из когда-либо построенных людьми или асами. И еще он любил рассказывать про карликов и про все их превращения в выдр и лососей. А так как сам с ними то и дело встречался, то слушать об этом было очень интересно. От него же маленький Рюрик узнал про Ран Похитительницу и про саму богиню смерти Хель. Как только начинал Отмонд описывать ее темные да глубокие пещеры, тут даже старикам становилось не по себе. Они, правда, головами недоверчиво покачивали – но прислушивались к тому, что он, колдун, знает. Всякий раз, когда речь заходила о Бьеорк-горе, Отмонд утверждал, что постоянно видит радугу, которая опирается одним своим концом на ее вершину, – а все для того, чтобы Один, Тор, Тюр, Фрея и другие боги спускались по ней в Мидгард. Про сторожа той радуги, бога Хеймдалля, он столько знал, словно был знаком с ним. И еще этот Отмонд любил запугивать женщин, которые помогали Астрид убираться в доме, утверждая, что Локи
