Приблизившись вплотную к зеркалу, Соня оперлась обеими руками о раму и как зачарованная смотрела на свое отражение. Она вовсе не была удивлена, а даже с любопытством рассматривала изменения, неожиданно произошедшие с ее лицом и некогда зелеными глазами. И, похоже, принимала все это, как данность. Как будто по-другому и быть не могло. Что-то происходило с ней. Именно в эту минуту. Нет, раньше. Гораздо раньше что-то зародилось в ней. Или проснулось?.. Чем дольше она вглядывалась в свои… такие чужие глаза, тем больше они ей нравились. Не было уже того страха. С каждой секундой Соня становилась увереннее в этом новом образе. Что-то все больше овладевало ею изнутри, проникая в каждую клеточку, подчиняя себе. Она слегка склонила голову и улыбнулась, не отрывая взгляд от своего отражения. Что-то изменилось не только в глазах Сони, но и в ее душе, мыслях, хотя пока она и не осознавала этого. Изменилась даже ее улыбка.
Хлопнула входная дверь. Соня, очнувшись, резко повернула голову в сторону звука. Немигающим взглядом она смотрела на стену, словно вовсе и не было никакой стены, разделяющей прихожую и ее комнату. И, хотя все было на своем обычном месте, и даже дверь в ее комнату была закрыта, Соня точно знала, что в квартиру зашла Наташа. Это было какое-то необъяснимое чутье. Никогда раньше Соня не испытывала ничего подобного. Не нужно было прислушиваться к шагам, подсматривать в приоткрытую дверь… «Наверное, это и есть тот самый инстинкт, о котором говорила Найдана. Значит, теперь и я могу чувствовать на расстоянии не только ведьм и колдунов, а даже обычных людей…», – подумала Соня. С задумчивой улыбкой она подошла к кровати и легла, глядя в потолок и прислушиваясь к своим новым ощущениям.
– Есть кто дома? – послышался голос сестры.
Соня промолчала. Она закрыла глаза, чтоб лучше прочувствовать эти невероятные ощущения, которые, разливаясь по ее венам, наполняли тело. Сила? Да, определенно, сила ведьмы, про которую говорила Найдана и Маргарита Тихоновна. Но было и еще что-то. Соня никак не могла понять – что.
Наташа заглянула в комнату:
– Спишь, что ли? Не отвечаешь…
Соня открыла глаза и недовольно взглянула на сестру, которая почему-то вдруг стала раздражать.
– Ты чего это лежишь? Плохо себя чувствуешь? Болит что-то? – заволновалась Наташа. Она подошла к кровати и потрогала лоб Сони: – Жара, кажется, нет…
– Да ничего у меня не болит! – неожиданно закричала Соня и грубо откинула Наташину руку. – Чего прицепилась?
– Да я… – Наташа замялась, не ожидая такой реакции сестры, и прижала руки к груди, словно боясь, что они сами по себе снова полезут проверять у Сони температуру, – Я просто интересуюсь… Ты же болела в деревне… я подумала… я же волнуюсь.
– А не надо волноваться! – раздраженно ответила Соня, села на кровати и пристально посмотрела на Наташу. – Со мной все в порядке. Иди лучше в свою комнату.
– Соня, что случилось? Я не понимаю…
– ОТ-ВА-ЛИ! – громко и четко выговорила Соня, глядя в глаза сестре. – Теперь поняла?
Наташа растерянно пожала плечами, не понимая, чем могла обидеть сестру, и вышла из Сониной комнаты. Когда дверь за ней закрылась, Соня опять откинулась на подушки и уставилась в потолок. В ее взгляде не было сожаления, впрочем, как и удовлетворения от того, что она добилась того, чего хотела. Не было ничего, кроме спокойствия, которое граничило с безразличием.
Вскоре домой с прогулки вернулись мама с малышом Санькой. Соня отметила про себя, что и маму она почувствовала еще до того, как та заговорила. Но вставать с постели и, тем более, выходить из комнаты, чтоб ее встретить, не было желания. Никто и ничто не смог бы сейчас отвлечь ее от того таинственного, что происходило с ней. Соня ощущала, как магическая сила разливается по венам, пробуждая в ней не только дремавшие умения, но и еще что-то, ранее ей неведомое… Яд, попавший в рану, разбудил-таки микроскопическую каплю темной крови, доставшуюся ей в наследство от Ворона и злобной ведьмы Огнеяры. Как упрямый захватчик подчиняет себе все новые и новые земли, так и темная кровь отравляла шаг за шагом Сонино тело и душу. Сладкий, тягучий яд закрадывался, принося с собой притворную радость, обманывая разум, пропитывая мысли, пытаясь разрушить все доброе и заполнить собой освободившееся место. Произошло то, чего так боялась Маргарита Тихоновна: Соня, сама того не желая, перерождалась. Она становилась темной ведьмой…
***
За стенкой мама о чем-то разговаривала с Наташей. Соня слышала их приглушенные голоса, но даже не пыталась прислушаться к словам. Ей было все равно. Теперь ей вдруг многое стало безразлично, и от этого невероятно легко.
Неожиданно дверь в комнату открылась, и на пороге показалась мама. Из-за ее плеча выглядывала Наташка с обиженно поджатыми губами.
– Вот, посмотри – лежит, – сказала Наташа с таким видом, как будто лежать – это самое ужасное преступление, – и хамит старшим.
– Это ты, что ли, старшая? – усмехнулась Соня.
– Вот, видишь? Опять хамит.
– Соня, у тебя что-то болит? – забеспокоилась мама.
– Ооох!.. – протяжно выдохнула Соня и закатила глаза. – Да ничего у меня не болит!
– А что случилось? Ты как-то неважно выглядишь…
– Ни-че-го! – громко ответила Соня и отвернулась к стене. – Отстаньте все от меня!..
– Ты как с мамой разговариваешь? – возмутилась Наташа.
– А я никого в свою комнату не звала, – парировала Соня, не поворачивая головы.
– Очень надо! – Наташа хмыкнула, развернулась и вышла.
