Выжившие соннелийцы помогли отремонтировать разрушенный стражниками транспорт, а подмога привела крепких лошадей, чтобы при первой же возможности отправиться в путь. Каждый поступок ведет за собой последствия. Но при этом человек вправе сделать свой выбор и поменять свою жизнь, как сам того хочет. Побег из поселения Соннелия обернулся кошмаром наяву для каждого беглеца, кровавой бойней, повергшей в ужас даже крепких мужчин, повидавших на своем веку и не такое…
Раненых выхаживали женщины. Умерших похоронили по местным обычаям – закопали в землю, на прощание проговорили нужные слова и выложили в знак почета и вечной памяти пять камушков в виде креста. Стоило запеть песню на древнем языке, как над головой сгустились тучи, а теплый ветер заиграл волосами, утешая собравшихся легким прикосновением.
Слезы смывали внутреннюю боль и отчаяние, проволокой обволакивающих нутро, и на их место сперва пришла ноющая пустота, а за ней – лекарственное и такое необходимое облегчение. С каждой пролитой слезой внутри выживших нарастала надежда, что если гвардейцы перебили не всех, то стоит продолжать двигаться к цели, несмотря на страх, потерю внутренней опоры и беззащитность.
Хвала богам, ни семья Бри, ни семья Ранира, за исключением самого молодого мужчины, не пострадали.
Опасность оставаться в лесу возле священной пещеры нарастала с каждой секундой, поэтому беглецы отправились в путь, пока не нашли для себя относительно безопасное место, где стражи порядка из Соннелии не обладали полномочиями и не могли их поймать и казнить. Подмога притащила с собой шатры и палатки, которые временно заменили убежища.
Виерин время от времени прибегал к сестре, прижимался к ней и уходил в расстроенных чувствах, потому что Бри все время сидела возле Ранира, держала любимого за руку и не обращала внимания на младшего брата.
Лианор, успевшая спасти Ранира, жестами показала, что опасность миновала, и бояться больше нечего. Двенадцатилетняя девочка не умела читать, поэтому общаться с ней оказалось затруднительно, ведь языка немых ни Бри, ни Анели не знали. Десять минут уходило на то, чтобы расшифровать короткое послание юной врачевательницы, которую прозвали «целительница».
Большинство раненых поместили в отдельный, просторный шатер, чтобы те смогли восстановиться, за исключением Ранира и еще нескольких мужчин и женщин, которым не хватило места. Зато им достались отдельные палатки, что тоже неплохо.
– Иди поспи, я посижу с ним, – обратилась Анели к Бри, не сводя глаз с сына.
– Тебе тоже нужно, – усталым голосом произнесла Бри. Обе боялись оставить Ранира хотя бы на секунду, напряженно всматриваясь в черты его лица и время от времени проверяя, дышит ли он.
– Никому не станет лучше, если мы обе свалимся с ног. Иди отдохни, а потом сменишь меня, – настаивала на своем Анели.
Бри не стала спорить, а просто кивнула и поднялась на ноги. Бессонная ночь давала о себе знать – глаза смыкались, тело изрядно устало после пережитого кошмара. В ушах до сих пор звучали детский плач и женские пронзительные крики, когда гвардейцы добивали раненных. Повезло, что беглецам удалось спасти большую часть своих, прикончив стражей порядка. Но больше всего девушку пугало ранение мужа. Из головы не выходила застывшая в памяти картина – как сзади подкрадывается гвардеец и пронзает бок любимого. Чудо, что Лианор оказалась поблизости. Двенадцатилетняя девочка спасла уже более десятка жизней, и сейчас отсыпалась в своем отдельном шатре, который для нее поставили отец с родным дядей.
Этих людей Бри никогда раньше не видела в поселении, но она и не могла знать абсолютно каждого. Как оказалось, члены семейства Миранеров жили в отдаленной местности, чтобы не пересекаться с остальными, выбрали путь отчуждения, но между тем цеплялись за семейные ценности, покровительствовали верности в кругу родных и близких, знали, что никто из членов семьи никогда не предаст их, в отличие от чужаков, готовых в любой момент вонзить нож в спину.
Слухи о том, что гвардейцы крадут по ночам жителей, донеслись не только до них, а и до остальных соннелийцев, опасавшихся за свою жизнь. Присоединиться к Бануру подмога из крепких мужчин, женщин и детей не успела, и надеялась, что догонит в пути. Как же кстати они оказались в том лесу. Физическая подготовка с малых лет и неистовая жажда жизни помогли перебить гвардейцев и уцелеть самим.
– Ты понравилась моей дочери, – сказал Бри отец Лианор, Фару, перехвативший девушку на полпути к ее палатке.
Бри повернулась на звук и увидела перед собой высокого смуглого мужчину. Волосы цвета вороного крыла накручены в гульку на затылке, сильное подтянутое тело ниже колен скрывала накидка гранатового цвета с вышивкой темно-синих ромбов. Кожаные штаны облепили натренированные ноги, грубые ботинки, отороченные мехом какого-то зверька, притягивали взгляд и вводили в заблуждение. На улице стояла духота, но, между тем, в подобной обуви удобно бродить по неровной местности.
– Взаимно, – ответила Бри заплетающимся от усталости языком.
– Ты не понимаешь ее? – склонил он голову к плечу.
– Я не понимаю язык жестов.
– Я могу тебя научить, если хочешь. Лианор обычно держится в стороне от людей, даже двоюродных братьев избегает, – Фару кивнул на двух темноволосых мальчишек десяти лет, – но к тебе тянется, я это вижу.
– Я никогда раньше не видела вас среди местных.
– Мы не любим находиться в обществе.
– Почему? – удивилась девушка.
– Ну как, почему? Тебе мало того, что черствые люди распространяют слухи, плетут за спиной интриги, побуждают другого человека снять маску, – мужчина намекнул на несправедливую и печальную историю с Каримасой, – а теперь еще и крадут бедняков для каких-то своих грязных целей?
– Почему же вы тогда сбежали?
– Инстинкт самосохранения, – пожал плечами Фару. – Всем хочется жить, даже таким нелюдимым, как мы.
– Но раз вы все это время вели оседлый образ жизни, то как так получилось, что двенадцатилетняя девочка обладает такими знаниями о врачевательстве? Я и в свои годы боюсь держать в руках медицинскую иглу, а Лианор даже не дрогнула, когда зашивала раны. Это просто поразительно. Обычно в ее возрасте девочки играют в куклы или просто со своими сверстницами.
– Лианор – необычный ребенок. Я часто охочусь на диких животных, и дочь не раз видела меня с серьезными ранами и ушибами. Ее мать и бабушка обладают всеми необходимыми знаниями для врачевания, Лианор пошла по их стопам. Ее всегда завораживало то, с какой нежностью, любовью и заботой они ставят на ноги раненого или больного.
– А где сейчас ее мама и бабушка?
– Хвала богам, в пути. Они не успели собрать все необходимое, и уже направляются сюда. Честно говоря, я рад, что они опоздали и не видели того, что еще недавно произошло.
