Лязганье металла, чьи-то злобные реплики и неописуемое зловоние, словно я лежал в луже с чьим-то дерьмом, будоражат всё моё утонченное нутро, буквально вынуждая открыть глаза. В паре метров от меня, скрестив мечи, мелькают чьи-то незнакомые силуэты. Сквозь боль в глазах и во всем теле, с трудом подняв голову, я заметил, что в этой средневековой сваре смешалась группа боевитых женщин: кто в кожаных доспехах и с мечами, кто с кинжалами, а кто-то и вовсе врукопашную. Они нещадно мутузят друг друга, кляня весь белый свет, и тем самым, попутно пытаясь доказать своим оппоненткам собственную правоту.
Бьются дамы три на два. И перевес явно не на стороне моих сестёр.
«Сестёр…» – мелькает в голове мысль, – «Их у меня никогда не было!» Но, зародившаяся в мозгу мысль о родстве, на каком-то подсознательном уровне, запускает внутренний механизм любого собственника. «Защищай, что имеешь!» – злобно вопит моё внутреннее я.
Одна из нападавших, сумев воспользоваться неразберихой, заскакивает Сигрид за спину, желая перерезать той глотку. Нужно что-то делать!
В моей груди торчит какой-то штырь, пробивший меня насквозь и пригвоздивший к земле. С такими ранами не выживают. Я чувствую, как пузырится кровь, как сквозь нос и рот наружу вырывается солёная жижа. Рукой я пытаюсь нащупать хоть что-то более-менее увесистое для запуска в ту коварную суку, уже готовую к нанесению своего последнего удара. К сожалению, ничего, кроме лошадиных испражнений, схватить ослабленной конечностью так и не удается. Разрываемый болью и отвращением, стиснув зубы, из последних сил, я метнул наспех скомканный из лошадиного дерьма шарик.
Повезло, бросок точно в цель – прямо в лицо нападавшей! Та омерзительно кривится и отступает, пытаясь прочистить глаза и рот от дерьма, забившего их. С опозданием заметив отступившую женщину за своей спиной, Сигрид в спешке, наотмашь наносит быстрый удар, желая одним движением снести коварной суке голову. Увы, короткий полуторник лишь вскользь задел руку прикрывавшей лицо налетчицы. Алая кровь брызнула во все стороны. Словно маятник из живой плоти, не до конца оторванная кисть повисла на кожице под истошные крики раненой.
Данная картина вызывает неописуемый восторг в моём сердце. Крик врага, страх и агония, а также чувство собственного величия на лице моей Сигрид, которая бросив "не добитка", с яростью вгоняет в грязь лицом свою первую оппонентку – это стало потрясающим зрелищем, за которое «прошлый» я не поскупился бы отдать и собственную жизнь.
«Когда у такого «конченого» человека могла появиться сестра?» – дышать становилось всё сложнее. Кровь, пузырясь, сочилась изо рта и пробитой груди. Тело немело. А ещё подо мной точно была лошадиная куча. Никакой стерильности, судя по пейзажам и нарядам, в средневековье. А это значит, я – стопроцентный покойник. Не знаю, как я тут очутился, но…
…Как бы мне хотелось побыть в этом мире чуточку подольше. Увидеть больше битв, чужих страданий и крови. Мысли о последнем заставляют накативший на тело холод отступить. Если я вновь закрою глаза, то это станет моим очередным концом.
– Чего стоишь, Илва?! – испуганным вскриком донесся грубый женский голос, – Помоги мне!
Пользуясь тем, что старшая сестра отвлеклась на меня – раненого братца, грабительницы, забрав подругу и поджав хвосты, тотчас свинтили.
«А жаль, таких добивать надо…» – сестра сделала ошибку. Ей не стоило бежать ко мне – живому мертвецу. Она была обязана завершить начатое!
Лицо Сигрид, повисшее надо мной, словно расписная картина неизвестного мастера. В голубых, как небо, глазах я вижу ужас и страх. Множество шрамов, разбитые бровь и губа, гематома на лбу, от которой, в скором времени, точно будет шишка. Бедняга. Сколько боли она перенесла, получая каждую из этих старых подсохших отметин?! Я никогда раньше не видел настолько боевитых женских лиц, но в этом было прекрасно всё!
Уже чувствуя смерть, трясущимися пальцами, запачканными кровью, я захотел смахнуть с этих глаз неуместную, как показалось, слезу. «Я всё понял, Сигрид… Мне жаль… Но плачешь ты совершенно не о том… Твой единственный младший брат уже мёртв, и я скоро оправлюсь за ним».
Вырвав рывком из моей груди металлический штырь, недалёкая младшая буквально ускорила процесс моего омертвления.
«Варвары» – подумал я в момент, когда старшая, задрав мою голову, стала лить в рот какое-то омерзительное зелье, и… Грудь обожгло внутри легких, а после и в желудке полыхнуло пламя. Выворачивая кости, затягивая поврежденные кожный покров и восстанавливая органы, оно буквально возвращало меня к жизни. Самая настоящая магия! Быть не может! Неужели я попал в фэнтезийный мир?!
Уже на моих глазах проступили слёзы. А сердце, обещая вырваться из груди, забилось в восхищении – лучшего исхода и быть не могло! Я жив. В мои руки попало молодое тело. Мой новый мир полон насилия и крови. И это значит, что я могу не сдерживаясь, совершенствовать навыки, полученные в прошлом. Я могу стать настоящим идеальным убийцей! Насильники, маньяки, коррупционеры и просто пропащие садисты. Уверен, их здесь полно. И значит, я, наконец-то, могу реализовать себя на все сто и один процент!
– Тише, Глауд. Тише, милый. Всё уже кончилось, – прижимая меня к своей груди, нашептывала Сигрид, – Прошу, не плачь, мой маленький герой. Они больше тебя не тронут! – приговаривала старшая сестра, утирая слёзы моей радости.
«Я верю, сестрица, ведь пройдет всего несколько дней, и они, действительно, больше никого не тронут».
Сейчас, в глазах Сигрид, я был молодым человеком восемнадцати лет отраду. Имя моё было Глауд. Фамилия же, как и у любого другого найденыша этих краёв – Вольф. Слабохарактерный, тихий и застенчивый, с плохо развитым телом и слабым магическим потенциалом. Мальчишка – не подарок. Но, немного поработав, думаю, мне удастся вернуть этому телу мою былую форму. Жаль мальчишку – прошлого хозяина этого сосуда. Ведь, по факту, именно таких, я никогда не трогал и даже пытался защищать. Жертва жестокой обыденности и суровой реальности – таким он был. Парнишка, ничем не выделялся по жизни, и, как правило, являлся объектом всеобщих насмешек и порицания. Но, несмотря на это, он нашел в себе силы, в последние секунды своей никчёмной жизни, грудью защитить свою старшую и любимую сестру от заклинания, пробившего и, по факту, прервавшего его жизнь. Как по мне, это – достойный конец! В память о его жертве, и в благодарность за подарок, предоставленный мне, я – мясник с десятилетним стажем, так и быть, возьму на себя ответственность заботиться о его семье, которой, к слову, у меня никогда не было.
Мои обледеневшие руки коснулись защитных печатей сестры. Сейчас мне предстояла роль зашуганного кролика, едва не ставшего пищей для волков. Воспоминания, полученные мной, были слишком скомканными. Уверен, постепенно получится привести их и себя в порядок. А пока придётся постараться смириться с тем, как со мной обращаются:
