Я скитаюсь, как Солнечный ветер
в межзвёздном пространстве,
заплетая в гирлянды созвездий
чужие миры…
Первый день новолуния. Огромный диск Вечного светила опустился за горизонт и погрузил поверхность Луны в непроглядную галактическую ночь.
Кто мог знать, что события именно этого дня – первого дня новолуния 12 декабря 2121 года, станут решающими в длинной цепи обстоятельств, что приведут в итоге к катастрофе, масштаба которой не мог себе представить никто – ни одно из живущих ныне разумных существ… Нет, такая катастрофа вообще была немыслима последние пару миллионов лет. И это обстоятельство делало данное событие уникальным даже в масштабах галактики.
Исследовательский корабль «Чёрная Стрела» вёл спектральную георазведку на небольшом объекте на самом краю Моря Дождей. С нуля часов по GMT (Global Moon Time) на ходовую вахту заступил старпом Тулома Дружинин.
– Как обстановка, Умарчик? – бодро поинтересовался Тулома, адресуя свой вопрос второму пилоту Умару Санжиеву, сдающему вахту.
– Да всё как обычно: метеоритная опасность низкая, не более пяти процентов; других кораблей поблизости не наблюдается; в работе оба гравитационных генератора; запас мощности – 300 Гэр; видимость…
– Тулома Кетанович, рекомендую произвести стандартную процедуру передачи ходовой вахты! – нежно пропел навигационный компьютер красивым женским голосом.
– Стандартную процедуру отклонил, спасибо, Маша, – чётко произнёс Тулома, обращаясь к носительнице искусственного интеллекта, незаменимой помощнице любого штурмана Машине.
– …Видимость падает пропорционально снижению освещённости, – продолжил Умар, – Солнце минус шесть градусов от линии горизонта – на Земле это называется «навигационные сумерки»…
– Да, на Земле… – задумчиво произнёс Тулома и запрокинул голову. Над ним сквозь прозрачный купол штурманского мостика огромным бледно-голубым диском сияла совсем близкая и вместе с тем бесконечно далёкая Земля. Её свет нёс в себе удивительное, ни с чем не сравнимое тепло жизни. Крошечный островок в бесконечном множестве миров. Дом. Там был их дом. И об этом они помнили всегда. Каждую минуту, каждую секунду своей жизни, пока находились здесь, в такой немыслимой дали от него…
– Вахту принял, – твёрдо произнёс старпом, одновременно прерывая как ход своих мыслей, так и не в меру пространные пояснения Умара.
– Фиксирую в бортовом журнале, – тихо пропел голос Маши, – спокойной вахты.
– Да, спокойной вахты… Кстати, сегодня последняя зеркальная дата в этом тысячелетии, – произнёс Умар и направился к выходу. В тот момент, когда он уже открыл переходной люк в центральный отсек, сработала сигнализация.
– Внимание! Произошло повреждение сейсмокабеля. Аварийной партии готовность пять минут. Командир Аварийной партии – старший помощник Тулома Дружинин. Состав АП: главный оператор сейсмостанции Евгений Аппель, гравиметрист Андрей Гримайло и оператор сейсмоисточников Трувор Ольсен, – ровным металлическим голосом произнесла обычно чересчур добродушная Маша.
За то время пока Машина перечисляла состав АП, Тулома успел наполовину надеть скафандр и, придав своему лицу смешливо-страдальческое выражение, произнёс:
– Вахту сдал второму пилоту.
Умар, словно обретя второе дыхание, бодро отчеканил:
– Вахту принял.
– Зафиксировано, – подтвердила спокойно Маша, – Тулома, можете принимать командование Аварийной партией.
– Есть, – выдохнул уже почти полностью облачённый в скафандр штурман.
– Командир на мостике, – бодро отрапортовала Машина, когда открылся переходной люк и в рубку вошёл Кэп. Немолодой, почти под пятьдесят, огромного, под два метра, роста, капитан был довольно подтянут, но при этом не выглядел строгим. Между тем штурмана́ рядом с ним казались совсем мальчишками, хотя каждый из них по отдельности был прекрасным спортсменом и имел весьма крепкое телосложение. И, несмотря на это, даже в своём лёгком скафандре Тулома сильно уступал в габаритах командиру.
– Второй раз за три недели, – тихо произнёс Кэп мягким приятным голосом деликатного и весьма дружелюбного человека, – это уже начинает входить в привычку. Возьмите-ка с собой несколько резервных элементов регенерации, пусть ребята осмотрят всё хорошенько за пределами повреждённого участка, – добавил он, обращаясь уже к одному только Туломе. В тот момент он и предположить не мог, какие последствия будет иметь это его распоряжение.
Гравиплан отстыковался от Чёрной стрелы и, на пару секунд задержавшись над линией горизонта, нырнул вглубь сумрачного каньона. Лучи курсовых прожекторов стремительно скользили по неровной поверхности, выхватывая из вечной тени удивительно однообразные нагромождения скал, чередующиеся с редкими клочками относительно ровного дна кратера.
– Внимание, приближаемся к повреждённому участку. Прошу снизить скорость, – пробасил на ломаном английском здоровяк Трувор, глядя на свои мониторы.
– Снижаем скорость до минимальной, – отозвался Тулома, плавно сбрасывая горизонтальную тягу.
Спустя примерно полторы минуты гравиплан завис над повреждённым участком. Пока сейсмики пытались определить характер повреждений, Тулома присмотрел поблизости относительно ровную площадку и, как только замеры были закончены, посадил туда аппарат. Все члены АП надели шлемы и включились в дыхательные аппараты, после чего Дружинин разгерметизировал переходной шлюз и открыл внешний люк. Трое сейсмиков привычно выбрались наружу, и лишь Тулома остался в кресле пилота. По протоколу он должен был координировать действия членов АП с поста управления, и пока причин нарушить протокол явно не предвиделось.
Через полчаса напряжённой работы все повреждения были устранены, и команде оставалось только протестировать оборудование с резервного поста управления сейсмостанцией. Трувор Ольсен забрался в гравиплан в то время, как двое других сейсмиков остались снаружи контролировать процесс и, если что, устранить выявленные неполадки… И в этот момент раздался взрыв…
Почти сразу после отстыковки гравиплана от Чёрной стрелы командир покинул мостик, распорядившись вызвать его в случае возникновения внештатной ситуации. В остальном он привычно полагался на своих вахтенных помощников.
Умар наблюдал за движением гравиплана на 3D-мониторе, изредка поглядывая на огромный бледно-голубой диск родной планеты. Перед его внутренним взором неспешно плыли монументально статичные кучевые облака с резко очерченными контурами. Величественные облака медленно наливались глубокой синевой, превращаясь в хмурые дождевые тучи. Начинал раздуваться ветер. Он холодил щёку и пытался уложить непослушные волосы на голове Умара на другую сторону. Штурман поправил их и ощутил первые капли дождя на щеке…
