Перед кабинетом главного редактора самого популярного еженедельного издания города Б. сидел молодой человек. Он явно был чем-то взволнован, и постоянно перекладывал бумаги из одной руки в другую, попеременно закидывая одну ногу поверх другой. Он был одет в классические штаны чёрного цвета с поперечными полосками, строгие туфли, рубашка нежно-голубого цвета и какая-то нелепая жёлтая бейсболка. Он был высок и сухощав, возможно, даже излишне пересушен, что придавало ему некий болезненный вид, который он сам называл почему-то изюмный.
Предыдущий посетитель вышел около пяти минут назад, но секретарша холодно пригласила ожидальца пройти в кабинет только сейчас. Редактор был напротив более любезен, но в кабинете он был не сам. Было еще двое мужчин, видимо, заместители. Хотя у одного были такие огромные руки из огромного тела, что он больше походил на телохранителя, чем на работника типографии, ведь наверняка нажимая на клавиатуре на одну клавишу своим мегапальцем он невольно нажимал на соседние (хочется написать ряды). И есть некая опаска, что он проткнёт клавиатуру насквозь.
– Доброе утро! Проходите, присаживайтесь. Чем Вы нас сегодня порадуете, Аннал?
– Я Алан! – поправил молодой человек.
– Простите, запамятовал, Алан, – поправился главред.
– У меня отличный материал. Вот здесь, в бумагах, запротоколировано моё интервью с одним из самых видных теориков.
– Теоретиков! – поправил мужчина, находящийся в кабинете.
– Поначалу я тоже думал, что правильно теоретик. Но после длительного общения с моим источником, я поменял свою точку зрения. Вот историю изучает историк, а не исторетик. Химию – химик, но не химиретик или химирант. И таких примеров я могу привести множество, а какие у Вас доводы? Нет?! Так что теорию изучает теорик.
– Простите, что перебили Вас, Аннал. Продолжайте, мы Вас внимательно слушаем, – сказал редактор, делая характерное движение ладонью.
– Я, Алан, – снова поправил рассказчик, но всё же, продолжил своё повествование, – Так вот, мне посчастливилось взять интервью у мистера Щ. Он большой конспиролог.
– Конспиролог, а почему не конспирологик? – снова спросил всё тот же надоедливый помощник.
– Помощника видимо задело, что его первая попытка поумничать провалилась, и теперь он явно придирался к словам, – думал Алан. – Не правильно, я начал разговор. Теперь он, скорее всего, попытается высмеять мою статью. Нет бы брал пример со второго, который ни слова ни проронил. Блин, какой он всё-таки огромный. У него, наверное, и слова все огромные. Короче десятибуквенных нет.
– Простите меня, но многое зависит также от отношения человека к конкретной науке: он её только изучает; знает; думает, что знает; преподаёт; знакомиться. Если я начну обсуждать этот вопрос с вами более подробно, то боюсь, что мы так и не дойдем в беседе до моей статьи.
– Меня интересует, как Вам удалось взять интервью у такого конспиролога?
– Если честно, мы не встречались. Он отправляет мне ответы по засекреченным каналам.
– А можно без сокращений? – попросил редактор, – Что за мистер Щ.?
– Вы знали, что Ван Гог был посвящён в одну тайну, за разглашение которой должен был отрезать себе ухо. Дальше Вы знаете, что произошло. Так и у меня мистер Щ. взял клятву, что я не буду разглашать секретные сведения. Сперва, он хотел палец, как гарант моего молчания, но я попробовал сторговаться за отросшие ногти. В конце концов, мы договорились за часть волос.
Тут Алан снял жёлтую кепку, и обнажил своеобразную прическу, где была увеличена площадь лба за счет выбритых волос. Линия лба увеличилась сантиметра на три, своеобразный лобный разлив, или волосяной отлив. А по краям лба были еще застрижены два участка, словно мыс вырывающий площадь у моря, по направлению к темечку.
– Я знал куда иду, поэтому сразу отрезал часть себя в уплату за болтовню. Я осознаю, насколько глупо я выгляжу, но эта информация того стоила.
– Если Вы заплатили за нарушения клятвы, то, Вы могли бы назвать Ваш источник. Верно? – спросил главред.
– Он называет себя Щепка.
– Это что-то значит, или это производная от фамилии? Нам, – редактор, указывая рукой на помощников, – перед печатью необходимо удостовериться, что источник, и излагаемые им сведения, не выдумка.
– О-о-о, это прозвище многозначительно, но сейчас не об этом. Его сведения – сенсация, узнав которую, Вам будет уже не столь интересно, что его фамилия Щепкинс.
Помощник сделал какую-то пометку в своём блокноте, но это не осталось незамеченным Аланом.
– Вычеркните, пожалуйста, его фамилию. Она не должна быть не только на страницах газет и журналов, но даже в блокноте. – Алан привстал, чтоб убедиться.
Помощник не дал заглянуть в блокнот, развернувшись немного в сторону, но при этом что-то эффективно зачёркивая. Алана это не успокоило.
– Вырвите, страницу и сожгите её, или я уйду. И следующую тоже.
Главред незаметно кивнул, и помощник вырвал два листочка, скомкал их и положил в пепельницу. Алан посмотрел, как бумага догорела, и только после этого продолжил.
– Щепка, утверждает, что все теории заговора – это инфа – вброс правительства, чтоб скрыть настоящую правду. Чтоб пытливые умы копали в другом направлении, противоположном от истины. Все эти иллюминаты, масоны, террористы – это проправительственные организации. Они есть, но они лишь отвлекающий фактор. Изучая эти общества, мы уподобляемся людям, которые поливают сорняки, игнорируя цветы.
– У Вашего осведомителя есть доказательства? – поинтересовался главред.
– Конечно, но это не чеки от президента, а неоспоримая логика.
– Как давно Вы знакомы со «Щепкой»?
– Порою, мне, кажется, что всю жизнь. С Вашего позволения я продолжу. Я кратенько изложу нашу беседу, а если Вас заинтересует, то можете прочесть полное интервью. Мы, в нашей с ним беседе, затронули самые разнообразные темы. Начну со знаков. Нам на жизненном пути постоянно встречаются подсказки, знаки, которые указывают нам дальнейшее направление.
– Что-то похожее на дорожные знаки? – спросил помощник.
– Да, хорошее сравнение, но жизненные знаки гораздо сложнее распознать или изучить. Тут важны совокупности, совместимости различных признаков и факторов. Хорошим примером будет красные глаза у человека, это могут быть болезни глаз, признак усталости, воздействия внешних факторов и многие другие признаки. Но один этот признак не может помочь доктору в постановке диагноза, а вот при детальном рассмотрении, сопоставлении с погодой, природой, историей действий и исключении заведомо ложных направлений можно прийти к правильным выводам. Так и в жизни.
