Белёсый утренний туман укутал поле, как паутина. Я нетерпеливо переминался с ноги на ногу в ожидании мяча. Краем глаза я заметил, как он пронёсся мимо: вихрящиеся символы, удерживающие полтергейста внутри, вспыхнули золотом. Мяч вильнул вправо, затем сразу влево. Я бросился за ним, едва осознавая, что половина школы выкрикивает моё имя с трибун, и где-то там, среди болельщиков, моя мама. Если я забью этот мяч, моя команда выиграет плей-офф[1], и мы поедем на чемпионат штата!
Сейчас или никогда!
Я подбежал к дрожащему от нетерпения мячу и со всей силы ударил по нему ногой. У полтергейста, запертого внутри, просто не было шанса увернуться. Широко улыбаясь, я наблюдал, как мяч взмыл в воздух и полетел прямиком в ворота на противоположном конце поля.
Трибуны взорвались восторженными криками, и не успел я восстановить дыхание, как мой лучший друг и товарищ по команде, Джейсон, вскочил со скамейки запасных и бросился на поле в гущу игроков. Вместе они подняли меня в воздух. Я забил гол, и мы выиграли матч! Плей-офф – наш, и на следующей неделе мы сыграем на чемпионате Луизианы по духоболу!
Издав победный крик, я вскинул кулак над головой. Я стал первым шестиклассником в своей школе, забившим решающий гол и подарившим своей команде возможность выступить на чемпионате.
Наш капитан, Томми Лорд, и остальные ребята из команды обступили меня со всех сторон:
– Алекс! Алекс! Алекс! – дружно скандировали они. Словно стая беснующихся банши вырвалась на поле.
– Ты был великолепен, Лекс! – Джейсон сгрёб меня в объятия и потрепал по спине. Я рассмеялся и в ответ потянул его за футболку с эмблемой духобола, радуясь, что он стал частью команды и нашей общей победы. Единственная причина, по которой Джейсон вообще оказался в команде, – это я. Втайне от всех он ненавидел духобол и болел только за сборную своей родины – Ямайки. Я улыбался так широко, что казалось, будто моё лицо вот-вот расколется на две половинки.
– Отличная работа, чемпион! – мама чмокнула меня в макушку, прежде чем я успел её остановить. Ничего, один быстрый поцелуй не навредит моей репутации. Мы победили! Что может быть лучше? Она крепко обняла меня:
– Я так горжусь тобой.
– Спасибо! – по-прежнему улыбаясь, я огляделся, и моё сердце ухнуло куда-то вниз. – А где папа?
Мамина улыбка дрогнула, но удержалась на губах:
– Его срочно вызвали показать покупателю помещение. Но ты не волнуйся. Он обязательно придёт посмотреть чемпионат.
Конечно. Пропускать важные события – это так в его духе. И ради чего? Ради дурацкой продажи недвижимости. В груди засаднило. Усилием воли я отогнал подальше неприятные мысли и сосредоточился на людях вокруг, всё ещё скандирующих моё имя. На тех, кто действительно был мне дорог. Стараясь вложить в голос как можно больше бодрости, я обнял маму и Джейсона:
– Я рад, что вы все здесь!
* * *
Прошла неделя, и настало время чемпионата… Но сначала мне нужно было обновить все обереги в своей комнате. Обереги – это такие защитные знаки, не пускающие призраков внутрь. Если бы я их не обновил, мама бы ни за что не отпустила меня на игру. Просто представьте, что бы случилось, если бы духи проникли в дом, пока нас нет. Она бы точно запретила мне играть до конца моих дней, и моя жизнь была бы кончена!
Я выдавил немного белой краски на пентакль на окне моей спальни и тщательно обвёл пятиконечную звезду, убедившись, что каждый её луч касается круга, под конец я повесил на гвоздик в стене Печать Соломона. Идеально. Мимо такой защиты ни один призрак не проскользнёт! Люди вынуждены пользоваться магическими символами – сигилами, чтобы защищать свои дома, иначе злые духи могут проникнуть внутрь и устроить полнейший хаос.
Я натянул форму, подхватил бутсы и сумку и направился к машине.
Мама уже ждала меня с ключами в руках:
– Готов к большой игре, чемпион?
– Конечно! – я забросил на заднее сиденье сумку и себя следом за ней. Лучшего завершения шестого класса и не придумаешь.
– А обереги и сигилы обновил? – спросила мама, поправляя зеркало заднего вида. Затем она проверила Третий пентакль Юпитера на крыше нашего универсала, а также прочие защитные знаки, которые она нарисовала в дополнение к заводским. Печати Соломона и обереги вырезали на всех стёклах в каждом автомобиле, как только он сходил с конвейера. Но, как историк оккультизма, она привыкла перестраховываться.
– Мааам, – я закатил глаза и почесал шею там, где у основания черепа притаился миниатюрный Третий пентакль Юпитера. Татуировка с этим сигилом есть у всех, её наносят вскоре после рождения и крещения. Моя всегда зудит, когда я нервничаю. Пока я был совсем маленьким, родители беспокоились, что я войду в те четыре процента населения, у которых проявляются экстрасенсорные способности, и меня придётся отдать в ученики какому-нибудь экстрасенсу, который живёт далеко-далеко, чтобы я мог научиться защищать Нетронутых (тех, кто не видит и не слышит призраков). К счастью, этого не произошло. Более Нетронутого, чем я, днём с огнём не сыщешь. – Моя комната и бутсы в полном порядке. Сигилы даже не стёрлись.
Мама бросила на меня взгляд через зеркало:
– Я всё никак в толк не возьму, что тебе этот духобол… Может, на следующий год попробуешь обычный футбол?
– Мам… – Я откинулся на сиденье и пристегнул ремень безопасности. – Футбол – это скучно. Духобол гораздо увлекательнее. Мяч в футболе приходится пинать, чтобы он летел туда, куда тебе нужно, а в духоболе никогда не знаешь, куда он полетит сам по себе.
Я понимал, что её на самом деле беспокоило. Она хотела знать, почему меня так тянет к этой «опасной» игре, в которой полтергейст может вырваться из мяча, стоит повредиться защитным символам. Она доставала меня этим сотни тысяч раз в неделю, что было просто безумием, потому что если бы такое случилось – а это ОЧЕНЬ маловероятно, – то наш командный экстрасенс легко бы с этим разобрался.
– Просто мне не нравится такой спорт… – пробурчала она. Перевожу: я выиграл. Переживать из-за такого пустяка было глупо, и она это знала. Полтергейсты – неприятные духи, но они никогда не жили. Это не то же самое, что душа человека. Мама нажала кнопку на пульте, и дверь гаража со скрипом поползла вверх, открывая нашему взору серое небо. – Отец с утра показывает дом, но он пообещал встретиться с нами на стадионе.
Я сжал кулаки так, что ногти больно впились в ладонь, оставляя маленькие серповидные отпечатки. Да, конечно. Типичный папа.
Мы ехали по нашей улочке в молчании, наблюдая, как привычный утренний туман потихоньку развеивается над извилистой гладью Миссисипи. Мама вырулила на шоссе и ахнула.
