Виктор Решетнев - КотоПёс и кукла Даша

В некотором царстве, в некотором государстве, а конкретно – в Брянском, жил-был я. Царь не царь, но достаточно повидавший на своём веку человек. Жил я на третьем этаже многоквартирного дома у себя дома.

Хорошее начало.

Приехала как-то ко мне в гости из другого государства, Московского, моя двухлетняя внучка Алиса. Приехала она вместе со своими родителями: мамой Леной и папой Пашей. Мы ожидали их у порога и в предчувствии долгожданной встречи были радостно возбуждены. Мы – это я, моя жена и моя мама, старушка восьмидесяти четырёх лет.

А ещё на торжественную встречу явились три наших котика: Вася, Изя и Пиня. Котики тоже были возбуждены, но в то же время вели себя настороженно. Они, конечно, не понимали, зачем это мы собрались в передней и кого тут ждём. Но им было любопытно, и даже запах жаркого, доносившийся из кухни, не мог отвлечь их внимания от входной двери.

И вот, наконец, раздался звонок, дверь распахнулась и молодые люди с чемоданами, тюками и сумками шумно ввалились в прихожую.

Котики перепугались до смерти. Они тут же рванули в разные стороны: кто в спальню под кровать, кто на кухню за штору, а кто в бабушкину комнату под диван. Алиса раскрыла рот от удивления. Ничего подобного в своей жизни она раньше не видела. В её московской квартире из живности водился только плюшевый Чебурашка.

Но один котик всё же переборол свой страх и вернулся в прихожую. Это был мой котик – Изя, самый любимый, самый умненький и самый ласковый, хотя при всём том и самый обидчивый. Что он самый любимый мой котик, Изя знает и этим пользуется. Он также знает, что и я принадлежу ему на все сто процентов. Прикажи он мне, и я сделаю для него всё, что угодно, поэтому он и вернулся. Ведь я был тут, рядом с ним, ему нечего было бояться.

– Это И-и-изя, – сказал я Алисе, указывая на чёрного худощавого котейку, который, выгнув спину, внимательно смотрел на неё, – хочешь погладить?

Дочь и зять вопросительно на меня взглянули.

– Не бойтесь, – успокоил я их, – он не царапнет, Изя хороший котик.

– И-с-сь, – сказала Алиса и шагнула к нему.

Чёрный котик, посмотрев на меня обидчиво, сделал шаг ей навстречу.

Через неделю пребывания в гостях Алиса полностью освоилась в нашей квартире и приняла на себя роль полноправной хозяйки. Дети всё понимают, даже самые маленькие. То, что она сделалась всеобщим центром внимания, было заметно по её надменному лицу. Она гордо расхаживала по комнатам и смотрела на всех свысока, хотя и делала это снизу вверх. Более того, она стала всеми нами командовать. Ни моя мама, её прабабушка, ни коты не являлись исключением.

Вот только тихого часа Алиса не признавала. Она не могла понять, зачем это, когда за окном светит солнце, и весело щебечут ласточки, ей вдруг надо ложиться спать.

Между тем её родители – мама Лена и папа Паша, норовили в это полуденное время куда-нибудь улизнуть. Для этого они находили себе дела вне квартиры, быстренько собирались и также быстренько ретировались на улицу. Остававшаяся без них Алиса давала нам с бабушкой прикурить.

Поначалу я, как некурящий дед да к тому же ещё и слабохарактерный, норовил тоже удрать вслед за её родителями.

– Мне на работу надо, – говорил я жене, отводя взгляд в сторону.

Но супруга быстро раскусила мою немудрёную хитрость и перестала выпускать меня из дома.

– Успеешь ещё наработаться, – говорила она, – посиди лучше с внучкой, заодно и отдохнёшь.

Ответственность по укладыванию Алисы всё равно лежала на ней, мне отводилась роль простого помощника. Когда наступало время полуденного сна, я принимался за дело с энтузиазмом, раскладывал в зале диван, застилал его одеялами, а по периметру укладывал подушки. «Подушки безопасности», как я их называл. Они должны были уберечь Алису от падения.

Подушки гораздо бóльших размеров, которые привезла с собой моя мама и которые когда-то были её девичьим приданным, я укладывал на полу вокруг дивана.

– На всякий случай, – говорил я, – мало ли чего.

Потом мы с женой ложились на диван и помещали в центр Алису. Но та и не думала засыпать, наоборот, ей хотелось бодрствовать. Она ползала между нами, взбиралась на мой живот, прыгала на нём, как на батуте, и при этом радостно улыбалась. Я делал вид, что мне всё равно, но на самом деле терпение моё было не безграничным. Впрочем, сидела на мне она не долго, слезала с моего живота и направлялась к краю дивана. Мы с женой старались её туда не пускать. Сцепив ноги, мы устанавливали перед Алисой барьер, непреодолимый, как нам казалось, и пытались удержать её. Хотя мы уже и стали недавно дедом с бабкой, но спорт по-прежнему не бросали.

Выстроив из наших ног перегородку, похожую изнутри на небольшой ринг, мы были уверены, что теперь наша внучка никуда не денется. Но мы ошибались, Алиса оказалась не по возрасту сообразительной. Покачав перегородку, проверяя её на прочность и ничего не добившись, она приняла другое решение, неожиданное для нас. Ухватившись за наши лодыжки своими крохотными пальчиками и сжав их так, что они побелели, Алиса вскинула вверх правую ногу, оттолкнулась левой от дивана и перекатом, как когда-то Валерий Брумель в своём рекордном прыжке, в мгновение ока перелетела через препятствие…

Падала она долго, будто в замедленной съёмке. Сначала приземлилась на диванные подушки, отпружинив от них, полетела дальше на прабабушкины, которые лежали на полу, и зарылась в них с головой.

Мы с женой подскочили, как ужаленные.

– Караул, – закричали мы, – не доглядели.

Но Алиса к нашему счастью выкарабкалась из подушек невредимой, посмотрела на нас снисходительно, как на побежденных и засмеялась звонко, будто колокольчик.

Мы облегчённо вздохнули. Слава Богу, ничего страшного не случилось. А то, что первая победа оказалась над бабушкой с дедушкой, так это даже хорошо, потом придут новые победы, настоящие.

Вырастай поскорее, наша девочка, и пусть сбудутся все твои мечты. Мы с бабушкой только порадуемся этому.

Прошёл год. Алиса вернулась в Москву и живёт с родителями. Их дом на самой окраине. Из окна её комнаты виден лес и излучина реки Десны. На берегу сидят рыболовы и удят рыбу. Алисе не видно, клюёт у них, или нет, но зато ей видны облака, плывущие по небу. Они белые и пушистые, будто сделанные из ваты.

Рядом с ней сидит её бабушка, которая тщетно пытается до меня дозвониться. Пошел уже третий день, как её снова выписали в Москву смотреть за внучкой. Трёхлетняя Алиса, видя старания бабушки, пытается ей помочь. Положив плюшевого Чебурашку на подоконник, она тянет к ней свои пухлые ручонки и жалобно канючит: