Наталья Бочечко - Котоваська

© Бочечко Н. С., текст, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

Бывают дни, когда уже с утра и скучно и грустно. Ходишь по квартире, маешься и не знаешь, куда себя деть. Обычно подобное происходит в выходные, когда появляется слишком много свободного времени. В одну дождливую субботу это настроение посетило и семью Кузькиных. С самого утра все бродили по квартире хмурые: папа сердито искал тапки, мама недовольно гремела на кухне посудой. Толик и Павлик, их сыновья, ссорились.

– Дай мне длинные детали, мне их для крыши не хватает, – попросил Толик.

– Не дам, мне тогда мост придётся разбирать, – ответил Павлик и сгрёб детали конструктора поближе к себе.

– Ну дай! Ты себе больше набрал, а мама сказала делить поровну! – горячился Толик. – И вообще, мне семь лет, а тебе только шесть, так что ты меня должен слушаться.

– Не буду я тебя слушаться и кубиков не дам, а то мне на мост не хватит.

Толик не ответил, а схватил мост брата и сломал его.

– А-а-а-а! – закричал Павлик и схватил домик Толика.

– А-а-а-а! – закричал Толик и схватил Павлика.

На крики прибежал папа и велел убрать конструктор в коробку.

– Обедать! – позвала с кухни мама.

Через пару минут вся семья с недовольными лицами сидела вокруг обеденного стола. Говорить никому не хотелось. Ароматный овощной суп казался невкусным. В окно уныло барабанил дождь. День не предвещал ничего хорошего. Толик и Павлик снова заспорили – не могли поделить горбушку.

И вдруг – бумс! – в тарелку с хлебом шмякнулось что-то мягкое, ярко-рыжее, с поперечными коричневыми полосками. Куски разлетелись в разные стороны, а горбушка шлёпнулась прямо в тарелку Павлика, окатив брызгами скатерть, папины руки и лицо мальчика.

– Мя-я-я-у-у-у! – закричало рыжее с полосками.

Мама, папа и дети так и застыли с открытыми ртами и поднятыми ложками. С лица Павлика медленно скатывались капли супа.

– Кот, – прошептал Павлик.

– Да, это же кот! – закричал Толик.

И правда, на столе сидел большой рыжий кот. Он ошарашенно водил вокруг глазами и не мог сообразить, где оказался.

– Это что ещё за катавасия такая… – наконец пробормотал папа.

– Не «такая», а такой, – сказал кот по-человечьи. – Меня зовут Котоваська, приятно познакомиться.

– Д-д-добро пожаловать! – ответил папа, внезапно начав заикаться.

– Присаживайтесь. Не хотите ли супа? – спросила мама, всё ещё не опуская ложки.

Мама была очень вежливая: всем, кто оказывался в их квартире, она предлагала что-нибудь из еды и присесть.

– С удовольствием. Только я, пожалуй, пересел бы на другое место, – смущённо ответил кот и выполз из хлебной тарелки.

Табуреток у Кузькиных было всего четыре. Толик уступил место гостю, а себе прикатил из комнаты компьютерный стул. Мама поставила перед котом тарелку дымящегося супа. Котоваська вдохнул запах и зажмурился от удовольствия.

– Обожаю овощной суп! – то и дело повторял он, лакая бульон.

Есть ложкой у него не получилось.

– Анатомия кошачьих пальцев не позволяет как следует захватывать столовые принадлежности, – пояснил гость.

Он ел с таким наслаждением, что у Кузькиных тоже проснулся аппетит. Обед вдруг показался всем невероятно вкусным.

Котоваська лакал из блюдца подтаявшее мороженое. В семье Кузькиных обожали это лакомство. Даже мама с папой ели его на десерт почти каждый день. Мама и дети – клубничное, папа – пломбир.

Котоваська никогда не пробовал мороженое. Оно ему так понравилось, что он вылизывал остатки уже третьей по счёту порции. Рыжая мордочка с длинными усами излучала блаженство.

– Откуда ты взялся, Котоваська? – наконец решился спросить Павлик.

Все смотрели на гостя затаив дыхание.

Услышав вопрос, Котоваська вздрогнул и замер. Зелёные глаза на мгновение расширились и снова сузились. Он отодвинул блюдце и сказал:

– Я всегда то тут, то там. Куда захочу, туда и лечу.

По кошачьей привычке он начал вылизывать лапы языком, но вдруг, вспомнив, что находится среди людей, смутился и спрятал язык.

– То тут, то там? Как ты это делаешь? – спросил Толик.

– Это легко, – лениво протянул Котоваська, – легко, если ты кот… Ну или кошка. Надо просто подумать о том месте, где хочешь оказаться, и перекувырнуться через голову.

– Неужели волшебство? – удивилась мама.

Папа усмехнулся:

– М-да, не думал не гадал, что однажды к нам с потолка свалится волшебный кот.

– Никакой я не волшебный, – ответил Котоваська, косясь на холодильник. Он знал – там осталась ещё половина длинного батона пломбирного мороженого. – Любой представитель кошачьего семейства может воспользоваться этой способностью, – кот обвёл всех значительным взглядом и шёпотом добавил: – Любой, кто осмелится.

Котоваська снова покосился в сторону холодильника.

– Может, ещё мороженого? – догадалась предложить мама.

– Да, пожалуй, ещё немного я бы съел, – ответил гость, делая равнодушный вид.

Папа и дети с нетерпением ждали, пока мама достанет мороженое из морозилки и отрежет очередную порцию. Павлик с Толиком придвинулись поближе к рыжему коту. Котоваська не спеша принялся за десерт.

– Почему же все кошки так не делают? – спросил Толик.

– Зачастую мои сородичи… мням-мням, – Котоваська говорил и ел почти одновременно, – выбирают спокойную жизнь домашней кошки… мням-мням. А если хоть раз перекувырнёшься, – Котоваська вдруг поднял перемазанную мордочку и посерьёзнел, – то забудешь дорогу домой и уже не сможешь жить как прежде. Такая кошка становится странником.

Котоваська встал на задние лапы, поднял переднюю лапу вверх и важно сказал:

– Да, странником! Независимым и одиноким.

Он хотел снова сесть, но поторопился. Табуретка покачнулась и…

Бум! Плюх! Дзынь!

На полу по очереди оказались табуретка, рыжий кот и блюдце с мороженым.

Котоваська сидел среди осколков и липких белых лужиц. С живота медленно сползали вязкие сгустки пломбира. Кот высунул язык, облизал мордочку и даже поймал капельку растаявшего мороженого, сорвавшуюся с усов.

Папа и дети хотели броситься к нему на помощь, но стоило им шевельнуться, как мама скомандовала:

– Стоять!

Они тут же застыли на месте. Даже папа.

– Везде осколки, порезаться ведь можно, – уже спокойно пояснила она. – Не двигайтесь, я одна в тапках.

Мама осторожно вдоль стены прошла в прихожую и стала оттуда кидать тапки всем остальным. У папы они самые большие, коричневые в клеточку. У Толика – поменьше, резиновые голубые. У Павлика – ещё меньше, тёмно-синие с красной машинкой. Котоваське мама кинула детские кроссовки. Кот натянул обувь на все четыре лапы и, не отрывая их от пола, прошаркал в прихожую.

– Ничего, тебе мы тоже тапки купим, – успокоил его папа, собирая остатки блюдца.

Толик с Павликом пытались шваброй достать из-под шкафа отскочивший туда осколок. Услышав папины слова, они радостно переглянулись. Если в доме заводятся чьи-то тапки, то это уже серьёзно. Зачем хранить обувь того, кто здесь не живёт?