Пролог
У каждой ведьмы есть Дело.
С большой буквы – и никак иначе. Занятие, подготовленное самой судьбой.
Есть колдуньи, которые годами ищут рецепт зелья вечной молодости. Или разгадывают запутанные пророчества. А есть я.
И моё предназначение.
Всё началось в детстве, когда я только начала осваивать дар. Другие ведьмы превращали носы подруг в птичьи клювы или таскали у матерей мётлы, чтобы научиться летать. А я хвостом ходила за бабушкой – и просила рассказать ещё одну историю.
Бабушка много лет провела в свите Гекаты – большая честь для колдуньи. Она путешествовала с повелительницей тьмы через ветер и облака. Участвовала в ритуалах. И, конечно, встречалась с другими богинями.
Бабушка рассказывала, как Фрейя разъезжает на колеснице, запряженной двумя огромными котами. Мокошь устраивает землетрясения. Гермес помогает мёртвым переправиться через Ахерон.
Я не знала ничего, интереснее этих историй.
Иногда кажется, я такая одна. Даже мои талантливые подруги спрашивают:
– Разве Гермес появляется в подземном царстве?
– А что на самом деле случилось с Медузой?
Что уж говорить о других, менее известных богах. О Кимополее, повелительнице штормов. Меритсегер, оберегающей покой мёртвых. О демонах. Девах, живущих в пещерах. Других загадочных существах.
Я пыталась хранить эти истории в памяти, но однажды их стало слишком много. Теперь я всё записываю. Но и блокноты быстро заканчивались; поэтому подруги подарили мне зачарованную книгу, которая могла вместить тысячи страниц.
Книгу с красной обложкой.
Она стала символом моего Дела. Конечно, я изучаю заклинания и варю зелья. Но всё это – лишь инструменты для моего путешествия.
Я сажусь на метлу, чтобы отправиться в новое место. Заглядываю в хрустальный шар, чтобы найти тех, кто может поделиться своей историей. Девушка, женатая на медвежьей стае. Шаман в образе ягуара. Забывчивая жрица Морфея.
Я собираю истории, которые рассказывают живые и мёртвые. Люди и животные. Демоны и богини. Старательно записываю каждую. Составляю красную книгу богов.
Чтобы никто из них не растворился в безвестье.
Полудница
Поправив белую косынку, Людмила пошла вдоль борозды. Рука потянулась к мешочку с семенами на поясе. Этим утром бабушка отправила всех девчонок сеять пшеницу.Лезвие мотыги сияло на солнце.
Людмила вытянула ладонь, но быстро отдёрнула пальцы. Даже не касаясь, можно было обжечься. Металл пылал. Пылало и свежевспаханное поле, от кислого запаха земли кружилась голова.
Или дело было в жарком полуденном солнце?
Пахарь тоже ушёл, бросив мотыгу. Оглянувшись, девушка не увидела ни одного человека вокруг. Только она – и свежевспаханное поле.
Солнце подбиралось к зениту. Опасливо Люда посмотрела на свою тень.
Но та не спешила доставать серп.
Это было новое поле: с каждым годом деревня требовала всё больше пшеницы. Замерев на краю борозды, Людмила вспоминала легенды о Полудницах. Они, опасные и жестокие, рождались вместе с полем.
И умирали, когда с него собирали последний урожай.
Пугливые сестрицы решили отсидеться в доме. Зато Людмила раскрыла мешочек и начала разбрасывать пригоршни семян по борозде. Остальные и до поля добраться не успеют, а она уже закончит.
Бабушка точно похвалит старательную внучку. Может, даже позволит отдохнуть вечером.
Неторопливые шаги, размеренные движения рук. Девушке стало скучно. Она гадала, чем занимаются сёстры. Вспоминала бабушкины сказки: о Леших, Мавках и – Полудницах.
Белые одежды. Острый серп. Глаза, сияющие, как солнце.
Мама и сёстры тоже говорили о них. Не работай в поле в жару – а то встретишь Полудницу. Моргнуть не успеешь, а она замахнётся серпом.
Так и останешься навеки под палящим солнцем.
Зёрна сыпались в землю. Людмила снова вытерла лоб косынкой, обернулась – она едва прошла половину борозды. Солнце почти добралось до зенита.
Мешочек с зёрнами не легчал, а наоборот – становился тяжёлым.
Что говорила мама? «Люда, не спеши. Будешь работать в полдень, она тебе покажет».
Бабушка и её истории о Полуднице. Горячее лезвие мотыги. Раскалённый добела серп.
Мешочек с зёрнами тянул к земле. Пшеница сыпалась вне борозды, липла к потной ладони. Солнце наконец воцарилось на небосводе.
Людмила сделала шаг в сторону – и едва не упала на землю. Пот тёк по шее. Она хотела опуститься на колени, закрыть глаза и перевести дух – а потом вернуться к работе. Закончить, пока не пришли сёстры.
И пока Полудница не появилась.
Замерев на мгновение, Солнце продолжило путь по небосводу. Девушка открыла глаза.
Её простое платье сменилось белыми одеждами. И пусть она лежала прямо на земле – на ткани не осталось не пятнышка.
Она поднялась на ноги. Сощурившись, оглядела поле. Новое поле, на котором ещё ни разу не всходила пшеница.
За спиной раздались голоса – рабочие решили вернуться. Полудница резко повернулась.
Проклятье любящей
Вокруг моего жилища бродят львицы.
Я знаю, звери не причинят мне вреда – она не позволит. По саду разбросана разорванная одежда. Мне жаль этих девушек: они надеялись на знак внимания, а добились проклятья.
Потому что она не спускает подобное с рук.
Должность жреца Кибелы не передаётся по наследству. Богиня сама выбирает тех, кто будет служить ей.
И это великая милость.
От Кибелы зависит, взойдёт ли урожай на полях. Она несёт счастье и процветание. Её просят о покровительстве все: от фермеров до торговцев.
И богиня всегда помогает им – в обмен на поклонение и ритуалы.
Не всем дозволено принимать участие в обрядах. Кибела выбирает лишь самых достойных и самых прекрасных. Юноши, которые орошают жертвенники кровью или кружатся в танце, посвящённом богине, могли бы разбивать сердца дюжинами.
Но они принадлежат только ей.
Встречаются люди достаточно смелые – или достаточно глупые – чтобы соперничать с богиней. Как эти девушки, которые приносили в храм вино для ритуалов.
Они задерживались у алтаря. Делали мне комплименты. Одна даже коснулась ладонью моей руки – оставив лёгкий запах винограда.
Я знал, ничем хорошим это не кончится. Просил их не гневать богиню. Но девушки лишь смеялись и говорили, что Кибела не может забирать всех красивых юношей себе.
Ещё как может.
Должно быть, они следовали за мной до дома. Пробрались в сад. На этом моменте терпение Кибелы лопнуло – и она прибегла к своему любимому проклятью.
Теперь две львицы блуждают по саду, а я снова и снова благодарю её за милость.
Говорят, быть жрецом Кибелы – великая честь. Не знаю, правда ли это, ведь у нас не было выбора. Но это глупые мысли. Глупые и крамольные. Всё, что должно меня волновать – благополучие богини.
Поэтому сейчас я выйду из дома. Доберусь до храма и разожгу пламя в жертвеннике. Львицы не тронут меня. Никто не тронет.
