У близнецов были очень разные характеры.
Агата развлекалась, сбегая от нянь и изучая поместье: от чердака до отдалённых уголков сада. Маргарет любила сидеть в тишине и читать. Бывало, она не могла заснуть после очередной истории про ведьм, призраков и колдунов, пока сестра не успокоит.
– В тёмной комнате никого нет, – изрекла Агата, когда ей не исполнилось и семи. – Только те, кого ты сама там представишь.
С возрастом различия усиливались: чем разговорчивее была Агата, тем тише становилась Маргарет. Но не то, чтобы это причиняло родителям беспокойство. Эмер которой жизнь в фамильном гнезде мужа наскучила много лет назад, оставила детей на нянь и гувернанток, а тоску топила в вине. Отец тратил время на поездки в клубы и воспитание старшего сына, иногда восклицая «Как интересно!» на рассказы Маргарет о прочитанных книгах. Воспитательный пыл просыпался, когда она изводила гувернантку вопросами, или Агата ввязывалась в драку с братом.
Тео родился на два года раньше и любил делать вид, что уже слишком взрослый для возни с близнецами. Если Маргарет не обращала на брата внимания, предпочитая книги, Агата терпеть его не могла.
Она спорила с каждым словом брата и нередко побеждала – не без помощи начитанной сестры, подсказывающей на ухо. Ставила ему подножки, подстраивала розыгрыши, а на упрёки отца отвечала:
– Почему это я не могу вылить Тео чернильницу за шиворот?
Или:
– Почему я не могу подсунуть ему в кровать ужа?
Змею они с Маргарет неделю выслеживали у пруда. Близняшка пусть дрожала от страха, но помогла Агате найти змеиную нору, о которых читала в книгах, и долго сидела рядом, в ожидании добычи.
Или наконец:
– Почему это я не могу таскать книги из комнаты Тео?
Она брала их для Маргарет.
– Потому что Тео отправляется в школу, а вы нет, – отвечал отец, мечтая о возвращении к газете и сигаре.
После каждого подобного разговора он жалел о дне, когда решился на второго ребёнка. От девочек одни проблемы: терпи их в доме, содержи до замужества. Генри верил, женское образование – блажь, а девочек нужно держать поближе к семейному очагу, чтобы в будущем передать в другой очаг. Впрочем, в каждом джентльменском обществе все были с ним согласны.
Агата нашлась с ответом мгновенно:
– Может, я тоже хочу в школу? Или Мэгги хочет, – она кивнула в сторону сестры. – Она там умнее всех будет!
– Не говори ерунды, – фыркнул отец.
После порции нравоучений близнецов запирали в комнате. Агата давно стащила у одной из гувернанток ключ, но не сбегала – а сидела рядом с сестрой. Просторную детскую разделяла на две части ширмой с изображением бала у королевы фей. Девочки сдвигали её в сторону и устраивались прямо на ковре.
– Это что, справедливо? – в который раз спросила Агата, глядя в потолок, на запылённый плафон люстры.
Прислуга откровенно пользовалась невнимательностью хозяйки и её склонностью к красному полусладкому.
– Он поедет в школу, а мы куда?
– Он же мужчина. Наследник, – тихо ответила Мэгги.
– Да! И всё равно…
Агата разразилась речью, услышав которую отец продлил бы наказание ещё на две недели. Сестра временами поддакивала. Пока у неё были книги, другие желания отходили на второй план.
Всё изменилось, когда близнецам исполнилось пятнадцать.
Это был последний год Тео в школе и его семнадцатый день рождения. На летние каникулы он, как всегда, приехал домой и за первым же завтраком поссорился с сёстрами:
– Я видел настоящего призрака на ночь равноденствия. Он гремел цепями и завывал
– Какой кош… – отец не успел договорить, по столовой разнёсся голос Агаты.
– Нет никаких призраков!
– Что ты говоришь? Я сам видел!
– Враньё!
Агата никогда бы этого не признала, но она много раз перечитывала письма брата, пытаясь представить школу. Десятки учеников, огромное здание – не меньше поместья, так? Лаборатории, библиотека, абсолютно новый мир, закрытый от них с сестрой.
– А мы посмотрим, что Маргарет скажет. Ну же, Мэгги!
Тео отложил вилку и посмотрел на вторую сестру. Она не участвовала в споре, а, вытянув шею, читала газету, лежащую у тарелки отца.
– Есть призраки или нет?
Он знал, Маргарет обожает истории про призраков, проклятья и ведьм. Но она неожиданно покачала головой.
– Нет.
– Что?.. – Тео осёкся. – Разве нет?
Она ответила знакомыми с детства словами:
– В тёмной комнате никого нет.
– Только те, кого ты сама… – торжествующе начала Агата, но отец оборвал её.
– Хватит спорить с братом!
Генри отодвинул газету, не обращая внимания на грустный вздох Маргарет, и обратился к сыну:
– Ты уже решил, кого позовёшь на празднование дня рождения?
Торжество устроили с размахом. Эмер забыла о вине, взяв на себя подготовку. Она договаривалась с поварами, нанимала дополнительную прислугу, пригласила артистов бродячего цирка Стефана – те разбили шатёр у деревни. Она же возразила Генри, когда тот предложил запереть сестёр в детской:
– Нет, они будут на празднике и будут там всё время! – отрезала она. – Ты знаешь, кто приедет? Все друзья Тео, мальчики из школы. Пора бы начать искать им пары.
– А ты об этом… Ну да, ты хорошо придумала, – откликнулся муж.
К пятнадцати годам сёстры и изменились, и нет. Они вытянулись, оказавшись выше матери, с лиц исчез отпечаток детской наивности. Но Агата продолжала затевать жаркие споры со всеми, а Маргарет часами сидела за книгами и временами, засыпая, с опаской смотрела в тёмный угол. Все привыкли, на людях она прячется за правым плечом сестры. Поэтому никто не ожидал увидеть одинокую близняшку рядом с Тео, пока он разворачивал подарки.
Агата схватилась со школьным товарищем брата – он хвастался, как увидел русалку во время морской прогулки. Она спорила до покрасневших щёк и растрепавшегося пучка тёмных волос, а когда обернулась через плечо, рассчитывая на поддержку сестры, там никого не было.
Впервые Агата потеряла дар речи, позволив противнику выдать ещё несколько откровенно бредовых аргументов в свою защиту. Но Агата не слушала, она искала глазами сестру.
Та стояла за правым плечом именинника и смотрела на главный подарок.
Тео устанавливал на земле ящик с тремя ногами, склонялся к чёрной коробке, щурил один глаз, прижимаясь к объективу.
– Что это? – спросила Агата, подойдя к сестре.
Та обернулась – на миг близняшка могла бы спутать её с собой. Сияющие глаза широко распахнуты, щёки алеют, волосы растрепались.
– Камера.
Отец подарил Тео фотоаппарат. Раз сын решил осваивать журналистику в колледже, может, и камера ему пригодится. Тео и правда сделал пару снимков, открыл заднюю крышку, засветив один из них, а потом вернулся к друзьям – и коньяку, который из фляжки подливали в вино. За камеру тут же схватилась Маргарет, и в этот раз Агата последовала за ней. Глядя, как сестра склоняется над треногой, она пожала плечами:
