– Не, ну что за зараза, а! Испортил настроение и свалил! – Лика нервно смотрела в окно кухни, вослед удаляющемуся такси, увозящему мужа в аэропорт. – Вот всем Сашка хорош, но …характер… по-га-ный!!! Расстроил и свалил! Я даже до конца высказаться не смогла!
Анжелика нервно металась по квартире, не находя себе места, пока её взгляд не упал на початую упаковку семечек, почему-то лежавшую на рабочем столе мужа. Она взяла пачку, тарелку для очисток, плюхнулась в кресло и щёлкнула пультом телевизора. С экрана телевизора юная девушка уверенным тоном рассказывала о модных тенденциях осенне-зимнего сезона. Лика, пустыми глазами глядя на меняющиеся картинки, полностью погрузилась в себя, не забывая, однако, забрасывать в рот, как в топку паровоза, семечки.
Из этого состояния её вытащил домашний телефон. Он зазвонил. Анжелика дёрнулась и опрокинула тарелку с шелухой.
– Алло! – грозным голосом прокричала она в трубку.
– Ты что такая недовольная? – услышала Лика удивлённый голос Марфы.
– Ой, извини, Марфуш, настроение отвратное. Сашка в командировку уехал на неделю, а у меня всё из рук валится.
– Поругались что-ли?
– Да, есть такое… – нехотя сказала Лика. Помолчала, а потом продолжила. – Может мы, Марфуш, устали друг от друга? Вообще-то я нет, а вот он… Может он, Марфуш, устал, а…? Может новенького чего-то хочется? Представляешь, уехал и не поцеловал. Даже, как ты говоришь, дежурным поцелуем в лобик.
– Ой, Лик, не выдумывай. Сама знаешь, что Сашка тебя любит. А если ты думаешь, что ему хочется новенького, так ты ему помоги в этом. Поменяйся! У тебя куча времени. Представь, возвращается муж домой, а тут новый образ.
– Ой, Марфуш…
– Не ой, и не Марфуша! – смеясь проговорила подруга. – Марфа Васильевна я. Царица! Забыла что-ли? А, если помнишь, значит, ты должна меня слушаться! Давай собирайся, поехали, устроим себе шопинг.
В этот момент мобильный Анжелики задёргался в такт вступлению к арии торреадора. Этот рингтон был установлен на номер мужа. Анжелика хотела было ответить, но телефон вдруг замолк.
– Вот, Марф, слышала? Позвонил и сбросил. Вот в этом он весь! А я сиди тут, волнуйся!
В этот момент мобильный тихим голосом, как бы извиняясь, пискнул, сообщая, что пришла смс-ка. Лика свободной рукой активировала экран. Там было только три слова: «Я В АЭРОПОРТУ»
– Марфуш, ну ты представляешь! Сообщил, называется! Проявил заботу, успокоил! Я в аэропорту! – ехидным голосом проговорила Анжелика. – Как говорится, спасибо вам в шляпу! – Лика! – вдруг крикнул ей в ухо из другой трубки голос Марфы – Я знаю, что тебе нужно! Тебе нужна новая шляпа!
– Окстись, Марфа, зачем мне шляпа!? Я давно ношу кепи и картузы, знаешь же – раздраженно проговорила Лика. Её несколько задевало, что подруга никак не хочет поддержать её в стенаниях по выходкам мужа.
– Для обновления, говорю же!
– Да перестань!
– А как же красная шляпочка? Неужели забыла? Она всегда тебе приносила удачу.
– Ой, вспомнила бабка, як дивкой была, – парировала Лика, улыбаясь.
– Вспомнила вот, и ты вспомни! И другим напомни.
«В этом сезоне актуальны будут береты, идеально дополняющие романтический или ретро образы. А также вновь в моде шляпы с большими полями, как дополнение к кашемировым и твидовым пальто» – неожиданно до сознания Анжелики достучался голос юной девушки, которая вот уже полчаса рассказывала с экрана телевизора о модных тенденциях этой осени.
– Хорошо, договорились! Поедем, посмотрим шляпки, а к ним, может, и пальтишки кашемировые прикупим. Гулять, так гулять! – смеясь, проговорила Лика. – Только не сегодня. Сейчас мне нужно съездить быстренько на дачу, закрыть на зиму розы.
На том и порешили. Анжелика, смыв с лица маску печали, нанесла лёгкий, несколько задорный, макияж, и оставив детям-студентам записку: «Всё, что найдёте в доме съедобного – ваше» – отправилась на дачу. Конечно, она могла бы детям позвонить или отправить смс, но Лика так любила писать записки, настоящие, бумажные, что при случае не могла себе в этом отказать.
Осторожно вырулив на проспект, Лика ехала и под мелодии Авторадио тихо радовалась, что у неё есть такая подруга, как Марфа, которую она знает с самого рождения.
Подруга это, близкая самая, одновременно была и её тётей. Да, так уж получилось, что мама Лики и Марфа были родными сестрами. «Марфа была из тех детей, которых называют последышами, – рассказывала мама Лики, Надежда. – Мне должно было исполниться тринадцать, когда мама сообщила нам с братом, что в семье ожидается пополнение. И вот в начале сентября в квартире появилась маленькая девочка, которая сразу громким криком объявила всем о своём приходе. Отец хотел назвать дочь как-нибудь по-современному, но мама, посмотрев в бабушкин церковный календарь, нарекла дочь Марфой, госпожой, значит. Так появилась наша Марфа Васильевна.
Когда маме пришло время выходить из декрета, а в середине пятидесятых двадцатого века, в декрете долго не сидели, то все заботы о сестре легли на мои плечи. Так и росли мы вместе, фактически неразлучные. Потом Марфа подросла, а я вышла замуж и уехала из-под Ленинграда в Подмосковье. Марфе оставалось привыкать жить без каждодневной моей поддержки».
Анжелика ехала по Подмосковью и с удовольствием вспоминала рассказы матери. Некоторые даже картинками раскручивались в голове как с бобины киноплёнка. Так уж получалось, что определённые периоды в жизни Марфы были связаны с кино. В тот год, как рассказывала мама Анжелики, на экраны страны вышел замечательный фильм Александра Роу «Морозко». Все дети и их родители хлынули в кинотеатры, чтобы насладиться красочной сказкой. И класс Марфы совершил культпоход в кино тоже. С этого дня жизнь девочки круто изменилась. Уже во время просмотра фильма некоторые одноклассники поворачивались в зале, ища её глазами, будто это она, а не мачехина дочка, плевалась с экрана ореховыми скорлупками. А разве она, Марфа, виновата, что отрицательная героиня её тезка!? А после понеслось… Что не перемена, так откуда-нибудь да и вылетят слова: «А Марфушка-то – квашня квашней!» – и все в таком духе.
Почти каждый день девочка приходила из школы в слезах. Родители пытались успокоить ребёнка, но ничего не выходило. Очень трудно было им объяснить девятилетней девочке, что дело не в её имени, а в воспитании детей. Что надо быть сильной и не обращать на дразнивших внимание. Но Марфа не слышала их слов, обиделась на родителей за такое имя и категорически отказалась ходить в школу.
Совсем отчаявшись помочь ребенку, мама девочки позвонила Надежде и попросила помощи. Старшая дочь подумала и предложила родителям отпустить сестру к ним с мужем. Надежда договорилась с директором школы, в которой преподавала русский и литературу, принять девочку на один год под изменённым именем, объяснив ситуацию в которую попал ребёнок. И Марфа на целый год превратилась в Марту.
