Это была настоящая принцесса, проезжавшая в карете, запряжённой четвёркой золотистых лошадей, мимо дома, где жил Альваро со своими родителями, двумя братьями и сестрой. И он навсегда запомнил тот миг, когда, завидев его, кучер остановил коней и окликнул:
– Мальчик!
Оглянувшись, Альваро увидел не кучера, не карету и не упряжку – он увидел прекрасное личико в обрамлении светлых локонов, высунувшееся из окошка кареты.
– Мальчик, – повторил кучер, – не найдётся ли у вас воды напоить лошадей? День сегодня жаркий.
– Конечно, найдётся, – ответил вопрошаемый, не сводя глаз с окошка, в котором прелестное видение сменилось лицом добродушной пожилой женщины.
Женщина распахнула дверцу и вышла, пригласив свою спутницу:
– Вылезайте-ка, ваше высочество, прогуляемся по этой чудной лужайке, пока Игнацио будет поить лошадей. В такую жару в карете, право, душно!
– Говорил вам, надо коляску с откидным верхом запрягать! – проворчал кучер, проворно беря из рук хозяина дома два полных ведра воды: пока его сын, как заворожённый, разглядывал приезжих дам, он сам вышел навстречу.
– Ну, уж конечно! – полная добродушная дама, поправляя платьице вышедшей из кареты девочки, воззрилась на кучера с упрёком. – А ветер продует?
– Какой нынче ветер? Вы видели ветер? – Игнацио менял вёдра, подносимые хозяином дома. – Вот благодарствую!
– Может быть, вы все зайдёте в дом, пообедаете? – спросил отец Альваро, к приглашению которого присоединилась и его жена – красивая молодая женщина, державшая за руку пятилетнюю дочку. Два младших брата Альваро тоже выскочили из живописно окаймлённой виноградными лозами и цветущими вьюнами калитки, чтобы посмотреть на проезжую принцессу и её свиту в лице кучера и дамы, которую девочка назвала Лукрецией.
– Нет, благодарим покорно, – вздыхая и обмахивая себя веером, не забывая обмахивать и подопечную, развевая вокруг её головы длинные сияющие пряди, ответила Лукреция. – Спешим. Торопимся.
Когда карета умчалась, Альваро дольше всех стоял на обочине дороги, провожая едва различимое пятнышко пыли. С того дня он стал задумчив и однажды, спустя где-то месяц, подошёл к отцу с такими словами:
– Отец, ведь я уже взрослый, мне тринадцать лет. Можно ли мне поехать в город к дяде Антонио. Я буду учиться и работать.
– Ты и здесь сгодился бы сынок, – в раздумье, выслушав мальчика, ответил отец. – Но, раз ты желаешь… То – почему нет?
Так Альваро и оказался в столице королевства. Какого? Как вы могли догадаться, это не имеет ни малейшего значения для рассказываемой нами истории.
Глава 2. Поверженный победитель
Дядя Антонио был богатым человеком. Вообще в том процветающем королевстве все жили в достатке. Антонио же держал обувную мастерскую. А ещё он был холост и не имел детей, потому принял племянника с распростёртыми объятиями и, недолго думая, определил смышлёного мальчика в придворную школу – обучаться наукам, фехтованию, танцам, музыке и совершенствоваться в верховой езде, мечтая о блестящем будущем для красивого и умного сына своего старшего брата.
А о чём мечтал сам Альваро? Ну, понятно, у него была лишь одна мечта: увидеть принцессу. Он уже знал, что зовут её Марианна, что она годом моложе него и что у неё есть папа король и старший брат – принц Габриэль, с которым Альваро скоро пришлось познакомиться при самых драматических обстоятельствах.
Габриэль был совсем взрослый – ему было шестнадцать, и он частенько наведывался в школу, не афишируя широко своего статуса (только близкие друзья знали, что он – сын короля, а мальчики, как известно, умеют хранить секреты), охотно принимал участие в состязаниях по верховой езде и владению шпагой, которые устраивались для воспитанников придворной школы. И, конечно, был активным зачинщиком всяких шалостей, на которые все мальчишки – большие мастера. Часто, собравшись после учёбы, товарищи отправлялись на дальние прогулки, выезжая из города на своих лошадях и там давая себе волю. Особенно нравилось им скакать через высокие кустарники и овраги, показывая друг другу, кто на что горазд. Альваро очень любил ездить верхом и скоро стал постоянным участником таких вылазок, в одну из которых на обратном пути их застала внезапная гроза и во время сильнейшего раската лошадь скачущего рядом всадника легла на повод, а Альваро заметил это раньше, чем юноша понял, что его лошадь понесла. Он пустил своего коня рядом галопом и воскликнул растерявшемуся наезднику:
– Освободите ноги от стремян! – и, наклонившись, схватился за поводья, заставив судорожно сжавшего их руками седока ослабить хватку. – Держитесь за гриву!
Молодой человек справился с паникой и, слушаясь Альваро, не отстающего от него, сумел почти на самом краю обрыва остановить роковой бросок своего вороного коня. Он едва перевёл дух, и друзья, мокрые от дождя, нагнали наездников.
На обратном пути, когда Габриэль, пожав руку своему спасителю, представился, они разговорились.
– То, что ты сделал для меня, достойно награды. Но… я не могу рассказать об этом своему отцу. Он либо запретит мне эти приключения, либо навяжет охранников, а это – не лучше.
– Мне не нужна награда, – смущённо ответил Альваро, для которого положение юноши оказалось сюрпризом. – Разве можно было оставить человека в опасности?
– Я обязан тебе жизнью, – сказал принц, широко раскрывая глаза при мысли о пропасти, к которой мчалась лошадь. – Я навсегда перед тобой в долгу. И если тебе понадобится моя помощь, я буду счастлив её оказать.
Нетрудно догадаться, что принц проникся особой симпатией к Альваро, стал часто проводить с ним время, и однажды, обсуждая предстоящие состязания, проводимые придворной школой, вызвал в своём юном товарище сильнейшее волнение, сказав:
– Завтра на соревнования решила пожаловать моя сестрица.
– Её высочество будет…
У Альваро пересохло во рту, он покраснел и почувствовал, как у него дрожат руки. Но Габриэль ничего этого не заметил:
– Да, ей стало интересно познакомиться с моими друзьями и посмотреть, как развлекаются настоящие мужчины.
Альваро не спал всю ночь: ему предстояло участвовать в соревнованиях, верхом на коне преодолевая препятствия. И это – перед взором той, воспоминание об облике которой уже несколько месяцев не давало ему покоя. Поднявшись раньше обычного, он совершил прогулку, чтобы унять трепещущее в ожидании сердце. Ничто не помогало, и к часу, когда все явились на огороженную трибунами площадку, где предстояло мальчикам и юношам продемонстрировать свои умения, его нервное возбуждение достигло предела.
Стоя в ровном строю перед публикой, Альваро поднял глаза и сразу увидел её. И у него зазвенело в ушах, и он перестал слышать наставника, машинально делая заученные движения, выйдя и поклонившись, заслышав своё имя (правда, ведущему пришлось имя Альваро повторить дважды, а стоявшему справа товарищу – толкнуть его в плечо).
