Она понизила скорость своего белого Renault – впереди был поворот – и снова краем глаза залюбовалась блестевшим на пальце колечком. Маленькое обручальное кольцо с бриллиантом привело в восторг двоюродную сестру, у которой она провела вчерашнюю субботу.
– Мы так за тебя рады, – целуя девушку в обе щёки и почти плача, говорила Катя, оглядываясь на широко улыбающегося мужа и длинноногую дочку-подростка, стоявших на пороге зала.
Они не дали ей даже войти – сразу кинулись на шею.
– Кто он? Тёть Лена сказала, что красивый и богатый! – это Катя, которую при таких словах шутливо ущипнул за ухо муж.
– Он за границей жил? – это Ксюша, племянница. – А в какой стране, в каких городах?
– Главное, чтоб бизнес был надёжный, – веско заметил Сергей. – И чтоб руки тем концом.
– Ой, кто бы говорил! – покосилась на мужа Катя. – А кто мне плитку на кухне обещает вторую неделю приклеить?
Гостья смотрела на них и впервые ясно представляла себя замужем. Она так же будет подшучивать над любимым, обнимать и целовать своих детей. Весело было наблюдать, как сестра с мужем и племянницей радуются за неё, двадцатипятилетнюю невесту, от которой, наконец, дождались новости о скорой свадьбе.
– Приезжайте обязательно, – сказала она напоследок. – На помолвку не попали – свадьбу не пропустите!
Сейчас, крепко и уверенно держась за руль своего автомобиля, девушка испытывала то же чувство: безмятежную радость. Её светлые мысли, усиливающиеся от созерцания пустой автотрассы и кудрявых, росших по обеим сторонам, берёз, сквозь узорчатую крону которых глядело яркое июльское солнце, резко оборвало появление красной десятки.
Машина вылетела навстречу из-за поворота на огромной скорости. И девушка, вцепившись в руль и крутанув его, чтоб избежать столкновения, вдруг ясно поняла: свадьбы не будет.
Последним, что она увидела, были взлетевшие в ясное голубое небо белые стволы берёз и красный цвет, заливший мир вокруг: десятка? Или… кровь? И отчего-то, ощутив мощный удар по голове, она подумала: «Это было. Это уже было…»
– Было, – словно эхо, повторил вслед за нею голос. Той – другой – девушки, глядевшей на неё из зеркала…
Марина любила май. Это был не последний весенний месяц для неё – это был первый месяц лета, которое она начинала ждать, едва наступали декабрьские морозы. Она спешила навстречу лету, стараясь, насколько было можно, реже накидывать на плечи ветровку или связанный мамой бежевый кардиган и подставлять лицо каждому лучику солнца.
Сегодня был первый в мае рабочий день. После праздников, которые она провела с родителями на даче, Марина чувствовала себя отдохнувшей и способной с лёгкостью взяться за работу.
Как водилось в будни, разбудил её привычный размеренный шаркающий звук, доносившийся в приоткрытое окно. Уже второй месяц этот звук заменял ей будильник. Она могла быть уверена: ровно в семь часов утра, за исключением субботнего и воскресного, разгонит её сон этот тихий сигнал.
Марина потянулась, закуталась в одеяло, решив, что оставить окно на ночь приоткрытым было опрометчиво, и ещё немного полежала, слушая птиц и проезжающие по двору машины. Затем встала, накинула поверх сорочки махровый халатик и пошла закрывать окно. С высоты своего четвёртого этажа она увидела дворника Женю, спокойно орудовавшего метлой, которая в его руках казалась тонкой веточкой. Марина улыбнулась: её коллега Олеся всё время фыркала на этот счёт:
– Как это такие здоровенные молодые мужики могут докатиться до работы дворниками?!
Но она просто любила поворчать, а сама уже давно познакомилась с Женей, как знакомилась со всеми подряд, и сообщила Марине, ничуть не интересующейся подробностями чужой жизни, что тот работал в строительной фирме, которая закрылась недавно, и временно устроился на первую попавшуюся работу, чтобы сдать последнюю сессию и защитить какой-то там диплом и уехать куда-то там, а куда – Марина не расслышала.
Позавтракав, девушка быстро и тщательно оделась, нечаянно залюбовавшись своим отражением в трюмо. Ей очень шёл серебристо-голубой брючный костюм, подчёркивающий изящную и достаточно высокую фигуру, к которому она надела белые туфли – в тон тонкой блузе без рукавов и ниточке настоящего жемчуга, подаренного папой на двадцатитрёхлетие со словами из какого-то романа: «Настоящие леди носят только жемчуг!»
Сегодня она вышла из дома раньше обычного и на ходу весело помахала дворнику рукой, как старому знакомому. Предчувствие лета – торопливое, не желающее ничего слышать о ещё неделях весны и грозивших ранним посадкам заморозках, – делало её жизнерадостной и смелой, какой она и была в глубине души, но флегматичный темперамент не позволял окружающим разглядеть эти свойственные более шумным натурам качества в обычно сдержанной и строгой девушке.
Марина отправилась трудиться. Её контора располагалась в десяти минутах пешком: покупая себе квартиру, она выбрала район поближе к месту работы. Возле торца пятиэтажки ещё не было ни одной машины, и Марина, преодолев крылечко, открыла своим ключом массивную железную дверь с надписью «Нотариальная контора». Включила свет в небольшом коридорчике. С красивой двери на неё глядела табличка: «Нотариус Марина Владимировна Перовская».
Олеся всегда появлялась позже. И сейчас её подвёз на машине Гриша: это Марина, как обычно, увидела в окно. Невысокий и коренастый, в неизменных чёрных очках и с коротко остриженными чёрными волосами, он выглядел довольно внушительно. У него был вид успешного предпринимателя. Машина, кстати, – видавший виды мерседес – тоже была чёрная. Мрачно, в общем-то. Но Марина хорошо знала, как в действительности добродушен бывает Олесин мужчина.
– Есть там кто уже? – спросила она помощницу, поглядывая на часы: до начала приёма оставалось шесть минут.
– Пара старушек, – ответила Олеся, торопливо оглядывая в зеркале макияж и короткое рыжевато-каштановое каре. – Сегодня Алису еле подняла! Не хочет в садик и всё тут. С Гришей, говорит, в магазин поеду. Уж не знаю, чем он её уговорил! – Олеся вздохнула. – А ты загорела!
– Успела, – улыбнулась Марина. – У родителей огород сажала.
– Майский загар, – покивала Олеся.
До обеда посетителей было не слишком много, и Марина успела выслушать, как весело Олеся с дочкой и новым другом провела праздники. Ну, новым Григория можно было считать условно: вместе они жили уже года полтора. По воспоминаниям Марины, это был самый долгий Олесин стаж в отношениях. Даже с бывшим мужем – а Олеся, в отличие от ровесницы Марины, успела побывать замужем, родить дочь, развестись и поменять ещё пару ухажёров прежде, чем на горизонте появился Он, – прожила она меньше одного года. Марина относилась к Грише без иронии. Она согласна была с Олесей: главное, что мужчина любит твоего ребёнка.
