26 мая 2009 года на шестидесятом году своей жизни беру в руки томик Божественной Комедии Данте Алигьери, давно стоящий на книжной полке. Раскрыв книгу, и начав прочтение, по давно устоявшейся привычке, с предисловия, уже не могу от неё оторваться, завороженный магией великого творчества.
Великий флорентийский поэт Данте Алигьери (1265—1321 годы жизни)…
Необходимое пояснение: – курсивом выделены даты, лица, события и исторические сведения, в реальности которых нельзя непосредственно убедиться на основании фактографического материала (взятые из мифологии, религии, древней истории, художественной литературы и т.п.). Это не означает, что их не существует, просто по этим датам, персонажам и событиям существуют противоречивые данные. Также курсивом выделены собственные отступления и цитаты писателей.
Жирным шрифтом выделен текст, на котором стоит акцентировать внимание.
В случае с Данте это обусловлено тем, что даже искушенные исследователи творчества и жизненного пути Великого Поэта предлагают различные датировки времени его жизни, равно, как и времени жизни, и существования реальных прототипов исторических лиц, упомянутых в Божественной Комедии.
Строки читаются неожиданно легко, рождая в голове такую массу образов, что приходится только восторгаться мастерству переводчика Данте на русский язык – Михаила Леонидовича Лозинского (1886—1955 годы жизни). Прочитав предисловие, искренне удивимся тому, что читаем первый полный перевод Божественной Комедии Данте на русский язык, оконченный Михаилом Леонидовичем в 1946 году, на 60-м году своей жизни. Более того, за этот перевод он получает Государственную премию СССР, – исключительно выдающееся событие того времени.
В 1946 году, когда Н. С. Тихонов приходит к Сталину за утверждением кандидатов на Сталинские премии, между ними происходит такой разговор. «Какое главное литературное событие года, товарищ Тихонов?», – спрашивает Сталин. «Несомненно, выход в свет, наконец-то в полном виде, перевода «Божественной Комедии» Данте, товарищ Сталин. Большой положительный резонанс у нас и за рубежом. Переводчик – Лозинский». – «Это действительно хороший перевод?» – «Выдающийся». – «Почему Лозинского нет в списке кандидатов?» – «Видите ли, товарищ Сталин, в Положении о Сталинских премиях сказано, что они присуждаются только за оригинальные произведения». – «Ну что ж, если нам мешает Положение, мы его изменим». Дополнение к списку, сделанное сталинским карандашом: «Лозинский – 1», то есть премия первой степени, не только выводит М. Л. Лозинского из списка потенциальных «врагов народа», но и открывает другим переводчикам дорогу к государственным лаврам. Некоторые переводчики получают по две и по три премии. Но в 1946 году М. Л. Лозинский становится первым переводчиком, которому «за образцовый перевод в стихах произведения Данте «Божественная Комедия» присуждена Государственная (Сталинская) премия I степени.
Взвесив расстояние в 647 лет от 1299 года, когда, как считается, Данте Алигьери начинает создавать своё произведение, до 1946 года, и 4 года от 1946 года до моего рождения в 1950 году, искренне дивлюсь столь огромной разнице. Более того, понимаю, что Михаил Леонидович – мой современник – мне идёт 5-й год, когда мы его теряем.
Жаль, что в школьные программы нашего времени не входит изучение этого величайшего творения мировой мысли, но приношу искреннюю благодарность Судьбе, что открываю его именно в этот период жизни, в этих жизненных обстоятельствах. В противном случае, ознакомившись с произведением в школьные годы, никогда не раскрываю её снова, не имея привычки перечитывать раз прочитанные книги.
Теперь, имея за спиной груз прожитых лет, накопленные знания и опыт во многих отраслях науки и техники, изучив теорию и познав практику стихотворчества, прочитав многих поэтов «от корки до корки», пережив смену нескольких эпох и строев в собственной стране, смену правителей СССР, а потом РФ от Сталина до Путина с Медведевым, могу сказать про себя, что созреваю для исследования феномена Данте.
Что бросается в глаза, при прочтении Божественной Комедии? Нет, не «страшные» картины адских мучений и казней, не классификация человеческих грехов и пороков, не круги Ада, Чистилища и Рая. Вижу прекрасные картины звёздного неба, строения Солнечной Системы, многочисленные отражения научных, культурных, технических достижений человечества того времени! Глубоко поражает язык произведения – краткий, насыщенный, сжатый, аллегоричный, до того точный, что создаваемые ограниченными мазками картины, ассоциативно рождают в сознании великолепные законченные многокрасочные образы.
Неожиданно для себя, прочитав часть Ада, где поэты проходят «злые щели», вижу явственно в этом блестящее описание огромного завода, на котором «души» под надзором «бесов» занимаются изготовлением (отливкой) огнестрельного оружия (пушек, мушкетов и т.п.) Процесс изготовления описан настолько реально, что можно ощутить жар плавильных печей, сверкание льющегося расплавленного металла, жар готовой отливки, шипящей, когда на неё плюёшь, вязкость смолы и воска, ужасающую вонь сероводорода и других удушливых газов, сопровождающую этот процесс, услышать рёв огня, хлюпанье клея, грохот выстрела, увидеть дым и огонь пушек при контрольных стрельбах и т. д. На этом фоне снуют покрытые чёрной копотью люди, на лицах которых сверкают только белки глаз и зубы.
Ясно вспоминаю свою практику в литейном цехе завода, когда, будучи студентом, устраиваюсь там подработать. Чёрная земля для опок, чёрный дым из печей, чёрная сажа покрывает всё. К чему ни притронешься, тут же получаешь «чёрную метку». К середине смены и руки, и лица, на которых сверкают только белки глаз и зубы, чёрные у всех до одного. А как тщательно и долго все потом моются под душем! Когда посмотришь на выходящего с работы литейщика, не заподозришь, что час назад его было не узнать, даже посмотрев на него в упор, только если по голосу, но и это не очевидно, так как, чтобы перекричать рёв мартеновской печи, в литейке больше изъясняются знаками или громким криком.
Не стоит искать Ад на «том свете». Сходи на ближайший крупный металлургический завод или электростанцию, работающую на каменном угле, и окунись в раскалённые будни душ, которые там работают.
Ясно одно: – в 1300 году нет ещё огнестрельного оружия, порох не изобретён, таких заводов просто не может быть. Максимум были кузницы, в которых куют мечи и копья. В кузницах, конечно, тоже условия, как в Аду, но они не такие огромные; труд этот выполняют кустари-одиночки, вроде Олимпийского Бога кузнеца Гефеста.
