Глава
I
, в которой читателю предстоит первое знакомство с уникальным местом под названием Красные концы
Предстоящая поездка на заднем сидении междугороднего автобуса в этот пасмурный октябрьский день не предвещала ничего хорошего. Сие транспортное средство уже давно было списано местными властями и выкуплено частной транспортной компанией, и потому его техническое состояние оставляло желать лучшего. Но деваться мне было некуда. Юбилей двоюродной тётки, которой посчастливилось дожить до 85 лет, обязывал всех родственников собраться вместе, чтобы дружным хором пропеть «Happy birthday» нашей драгоценной Пелагее Егоровне. И даже мне, двадцатидевятилетней городской девице, больше предпочитавшей общаться с друзьями-ровесниками, чем с родственниками, предстояло поучаствовать в этом важном семейном мероприятии. Только вот во всей этой лучезарной идиллии была одна маленькая ложка дёгтя. Жила Пелагея Егоровна в глухой деревне Сосновка Энской области, а потому дружескому посещению милой старушки должно было предшествовать отвратительное путешествие по российскому бездорожью.
Несчастный автобус, который курсировал между районным центром и заветной деревней, ходил через день, и попасть на него считалось большой удачей, так как билеты на него следовало покупать заранее. Попасть же в автобус без билета можно было лишь с согласия водителя, у которого, однако, часто шлея попадала под хвост, и он почему-то отказывался от возможности положить в свой карман лишнюю сотню рублей в обход кассы. Так что когда мне посчастливилось купить на автостанции последний билет на нужный автобусный рейс, я почувствовала себя человеком, выигравшим главный приз в лотерею. Но едва я опустилась на своё место, то поняла, что радость моя, возможно, была преждевременной.
Несмотря на то, что в начале пути асфальтированная дорога была в довольно-таки приличном состоянии, автобус всё время дребезжал, и казалось, что он вот-вот развалится. Я подпрыгивала так, словно мы ехали по ухабам. В довершение картины в салоне сильно воняло бензином, поэтому неудивительно, что вскоре я почувствовала рвотные позывы и спазмы в кишечнике. Пытаясь думать о чём-то хорошем, я считала минуты, мечтая поскорее добраться до пункта назначения, но моим желаниям не суждено было сбыться. В какой-то момент автобус крякнул, ухнул, мотор заглох, и мы остановились, не доехав до Сосновки километров десять-пятнадцать.
Народ зашумел, пытаясь выяснить у водителя, что случилось. Но тот махнул рукой, вышел из автобуса, открыл капот и стал исследовать мотор.
Сначала народ терпеливо сидел на своих местах и ждал. Однако время шло, водитель и не думал возвращаться, и тихое недовольство превратилось в огромный людской гвалт. Кто-то высовывался в окно, пытаясь докричаться до шофёра, но большинство людей, не выдержав, выходили на улицу, чтобы своими глазами увидеть причину этих неприятностей.
Вместе с остальными я тоже вышла из автобуса, но отнюдь не для того, чтобы нервировать своими вопросами бедного водителя, а для того, чтобы немного подышать воздухом в надежде, что рвотные позывы и спазмы в кишечнике утихнут. Я отошла подальше от недовольной толпы, но и на этом расстоянии было слышно, что ничего хорошего экстренная поломка нашего транспортного средства не предвещала. И чтобы в конец испортить этот неудачный день, водитель сообщил, что автобус сломался и дальше идти не может.
Услышав эту новость, люди стали кричать и возмущаться, что необходимо вызвать другой автобус, чтобы как можно скорее уехать отсюда, но несчастный шофёр сообщил им, что его колымага – единственное транспортное средство на этом маршруте, и никто не будет снимать автобус с другой линии, чтобы забрать нас, горемычных.
«Это безобразие!», «Я буду жаловаться!», «Я подам на вас в суд!» – то и дело слышалось со всех сторон. Но мне было уже всё равно. Я знала одно. Именно сейчас мне требуется туалет, а все остальные проблемы я буду решать позже.
В идеале мне нужна была либо автостанция, либо какое-нибудь кафе, но оглядевшись по сторонам, я поняла, что мы застряли в какой-то глухой деревне, и подобных заведений здесь, естественно, нет. Единственный дорожный указатель, который попался мне на глаза, содержал такую надпись, что произнести её вслух было просто неприлично. И уж тем более я никак не могла предположить, что она означает, потому что указатель содержал два слова: «Красные концы». В любом случае это было не то, что мне нужно, и я снова стала водить головой по сторонам и заметила, что вдалеке чернел лесок, до которого при желании можно было бы добежать за несколько минут, но я боялась, что не успею это сделать. Поэтому следовало засунуть подальше в карман свою скромность и постучаться в ближайшую избушку с просьбой о помощи. Так я и поступила.
Открыв скрипучую калитку деревянной изгороди, я по тропинке подошла к небольшому кирпичному домику и осторожно постучалась в дверь. Никакого ответа. И тогда я принялась колотить кулаком в дверь сильнее и дольше, но и это не принесло результатов.
Я подпрыгивала на месте, как взбесившийся кролик, потому что не знала, как долго мне удастся удержать в себе то, что очень сильно просилось наружу, поэтому принялась колотить в дверь с новой силой.
Мой взгляд непроизвольно блуждал вдоль дома, в котором почему-то отсутствовали все признаки жизни. Я рассмотрела маленькие окна с вышитыми беленькими занавесочками, рассмотрела горшочки герани, бурно цветущей пышными красными цветами, и, наконец, я стала разглядывать паука, ползущего по косяку двери, через которую я так безуспешно пыталась пробиться, и внезапно мой взгляд остановился на тёмно-коричневой коробочке, прикреплённой с левой стороны верхней части двери.
«Это же звонок!» – мелькнуло у меня в голове.
Честно говоря, я впервые видела входной электрический звонок в деревенском доме, поэтому поначалу даже не сообразила, что нужно было воспользоваться им, а не колотить в дверь. Изо всей силы я нажала на заветную клавишу звонка, и в ту же секунду резкий и громкий звук дверного звонка разбудил, наверное, каждую черепицу, лежащую на крыше это дома. Думаю, что его было слышно и в соседних дворах, потому что пустынная деревня вмиг ожила. Я услышала, как открываются оконные ставни в других домах, да и та избушка, в которую я безуспешно пыталась попасть последние пять минут, тоже начала оживать. За дверью я услышала шаги и чей-то ворчливый голос, отчего чувство неловкости снова вернулось ко мне. И пожалуй, я бы убежала отсюда подальше, если бы конечно могла, но в тот же миг я почувствовала, что стоит мне сделать несколько быстрых шагов, как мои джинсы придётся стирать.
