Михаил Синельников - Красные листья Гомбори. Книга о Грузии

Название:	Красные листья Гомбори. Книга о Грузии
Автор:	Михаил Синельников
Жанр:	Стихи и поэзия
Серии:	Нет данных
ISBN:	Нет данных
Год:	2024

О чем книга "Красные листья Гомбори. Книга о Грузии"

Новая книга Михаила Синельникова всецело посвящена Грузии. В сборник вошли избранные переводы из поэзии классиков и старших современников разных поколений, образующие подобие собственной антологии – более сорока авторов. Но известный московский поэт был не только видным переводчиком: собственные стихи, содержащие разнообразные грузинские мотивы, появлялись в каждой из его многочисленных стихотворных книг. Здесь они собраны воедино. Проникнутые любовью к удивительной древней стране и ее гордому народу, посвященные ее поэтам и живописцам, они повествуют о нравах и судьбах в переплетении с судьбами русских гостей Грузии, для которых она все времена была заветным прибежищем и очагом свободы. Вдохновлены грузинским колоритом и мемуарные новеллы, основанные и на лично пережитом и на услышанном из уст надежных свидетелей миновавшего столетия. Русским поэтам Грузия всегда дарила ощущение своего вечно праздничного быта. Вдогонку всем устремлявшимся на родину мирового виноградарства Кахетию в золотую пору сбора винограда и рождения вина, осенние рощи Гомборского перевала посылали свои красные листья.

Бесплатно читать онлайн Красные листья Гомбори. Книга о Грузии

Рисованная открытка от Гаянэ Хачатрян

@biblioclub: Издание зарегистрировано ИД «Директ-Медиа» в российских и международных сервисах книгоиздательской продукции: РИНЦ, DataCite (DOI), Книжной палате РФ

I. Стихи о Грузии

Из давних книг

Шарден в Тифлисе

Закрой глаза! Полнеба – за порогом,

Вся в радугах подзорная труба.

Ты слышишь, осушают рог за рогом,

Торгуют богом и пекут хлеба.

Татары, турки, персы и армяне.

Дары волхвов. За облаком седым —

Копытный цокот, музыки зиянье,

Коленчатый, волнообразный дым.

И мысль пойдет за каждым иноверцем,

Скользнет, свиваясь в дымное кольцо.

Там за углом… Балконы с красным перцем,

Пугливое, прекрасное лицо.

Но что твоя смешная серенада!

Все это – ложь и серная вода.

Я проведу тебя кругами ада,

Подземные открою города.

Глубокий погреб той грузинской речи,

Где никнет хмель и глохнет лития,

Уходят уплывающие свечи

За цветовые пятна бытия.

И в этом закипающем прибое

Еще сольются в пенный океан

Персидское лилово-голубое

И серебро гиперборейских стран.

Но есть у нас кузнечный цех и рынок.

И под гербами Солнца и Луны —

Семи стихий условный поединок

И меры веса, скорости, длины.

Но есть еще истертая циновка,

Упорный молот, огненная печь,

Высокая бесовская сноровка

Лаваш и меч из пламени извлечь.

Так вот они, искусства атрибуты,

Под сводом вулканических небес…

Теперь гляди, смотри, не перепутай,

Удара тяжесть и удельный вес!

Октябрь 1971

Тбилиси. Балет

Вере Цигнадзе[1]

Запах сладкой мяты и забвенья,

Розовое масло желтых роз,

Трепетно-задумчивые звенья

Золотых сцепившихся стрекоз.

Может быть, растаяла от муки

И давно в полете умерла

Тетива, застывшая на луке,

В воздухе висящая стрела.

Неподвижность каждого движенья,

Скорость света, ровный ход планет.

Будущего головокруженье…

Прошлого и не было, и нет.

Как твое недолговечно счастье,

Хрупкое Адамово ребро!

И до устья кисти и запястья

В три ручья струится серебро.

Ветер славы мчится негодуя,

Шевеля подвески потолка.

И не может помнить поцелуя

Балерины потная рука.

1972

Сумерки

С душой вечерней и прохладной кровью

Бреду в московских сумерках домой.

Но продвигаюсь мысленно к верховью

Реки хевсурской пенно-дымовой.

Над головой что ни утес – то кубок

С дымящим суслом дыбящихся гроз.

Могучий дух! И крепости обрубок

К туманности эпической прирос.

Но в час, когда переселялся эпос

В лирические наши города,

Торжествовала твердых рек свирепость,

Жестокость камня и коварство льда.

Закрыл глаза – стал горячей и звонче

Сырой напев гремучего ключа.

И мчится речка хищной стаей гончей,

Обламывая ребра и рыча.

Кусается, прыжками сносит бревна

Парящего над пропастью моста.

Ни в чем, ни в чем природа не виновна.

Земля прекрасна. И река чиста!

1974

Пиры

Грузинских пиршеств пенье хоровое

Гремит до помрачения ума.

Ревет шашлык, спешащий с водопоя,

А на холмах блуждает хашлама.

Томится скот, утаптывая травы,

И на губах баранов и коров

Цветут и вянут пряные приправы

Беспечных песен, будущих пиров.

1975

Фреска

Памяти Г. Д. Джапаридзе

Эта женщина с фрески сошла.

Огляделась и вышла из фрески.

Пели медные колокола

И серебряные подвески.

И, наверное, храм на горе

Был построен единственно ради

Этих крыльев в седом серебре

И суровой серебряной пряди.

Столько света на гордом челе,

Столько жизни и сдержанной страсти!

Но серебряные запястья

Кисти рук относили к земле.

Разве ноша была тяжела?

И в серебряном молнийном блеске

Та, что с фрески грузинской сошла,

Возвратилась в безмолвие фрески.

Светлый лик я увижу во сне

На поблекшей гелатской стене.

1975

Джвари

Все взяли строители Джвари,

Весь округ земли под ногой,

Все небо в чудесном пожаре

Одели тяжелой дугой.

Коснулись коленями пыли,

За все получили сполна…

И встали с колен, и забыли

Святые свои имена.

Потом укрепили скрижали,

Где ангелы вьются, трубя.

И в самом холодном подвале

Поставили склеп для себя.

1975

Имя

В ревущей буре Куры, ликуя,—

Водоворотов рукоплесканье…

Под гул чонгури им вслед бегу я

И над лугами, и над песками.

О, в этом сильном круговороте,

Властолюбивом, крутом разбеге —

Раздолье свежей покорной плоти,

Блаженной смерти, звериной неги.

О жизнь слепая, ты – отраженье

Вершин и храмов, долин и хижин,

То мир – в тревоге, в передвиженье,

То вновь зеркален и неподвижен.

Войди в теченье, смежая веки,

В миг омовенья забудь мгновенье.

Роняя руки в родные реки,

Как дуновенье, прими забвенье.

Давно, Халдея, твои колена

В земле Колхиды свой плен забыли.

И только пена, речная пена

Летит сквозь время, как туча пыли.

В огне и дыме родятся реки,

Ведут пророков пути прямые!

И только имя гремит вовеки:

Иеремия!

1975

Оклад грузинской иконы

XVII век

Ираклию Абашидзе

Здесь виноцветная горит камея Рима,

Изиды желтый лик, Ирана бирюза.

И в образ врезалась так невообразимо

Сквозного образка блажная стрекоза.

Китайский караван, к Дамаску шедший мимо,

Здесь обронил нефрит. Сквозь образ в образа

Он, застывая, вплыл буддийским сгустком дыма,

Как будто в пыль дорог упавшая слеза.

Так ясно-золотист был Бека Опизари[2],

Но только годы бед быть рядом обязали

Звезду и тусклый крест. Не зря прошла гроза.

Все золото земли, крута и плодовита,

Здесь оплела лоза и Вакха, и Давида,

Орнаментом взяла грузинская лоза.

1978

Старый город

Р. Кондахсазову

Плавно-покатый, румяно-гранатовый,

Вогнутый город с горой на груди,

Далью оглядывай, небом окатывай,

По затонувшим мостам проведи!

Книгой зачитанной и недоконченной,

Выцветшим сонником, темным, как сон,

Сводчатый, дымчатый, многобалкончатый,

Сам ты похищен и в ночь унесен.

В ночь, что спросонья, ворочаясь лавою,

Мечется, серной водой клокоча,

В ночь, где хлопочет певуньей лукавою

И гомонит, горячась, каманча.

Сине-прохладный и знойно-сиреневый,

Переплетенный закатом Тифлис,

Перепиши ты свой свиток шагреневый

Там, где заставкою месяц повис!

Гулкая улица, дряхлая странница,

Сузившись, сжавшись, трясет головой,

И по пятам ковыляет, и тянется,

Словно застывший напев хоровой.

1978

Свойство города

Даже русских смягчает Тбилиси

1978

Озеро Палиостоми

Пустынны берега Палиостоми,

Здесь рыбами покрытая земля

Дрожит и в смертной движется истоме,

Хвостами исступленно шевеля.

Так сердце, частым схваченное бреднем,

Сжимая, нежат руки рыбака.

Кто был у женщин первым и последним,

Тот жил и жил, и умирал слегка.

1978

Рембрандт. «Даная»

В городе, где за тарелку супа

Пиршество на вывеске писали,

Золото, отвешенное скупо,

В сумраке повисло, как в подвале.

На границе затеми и теми,

На слиянье сна и сонной яви,

Зыблется расплавленное время,

Забродило желтое манави[3].

Ждут суда заложники в Иране,

Молится генсек в Афганистане,

Созревает заговор в Багдаде.

Золото клокочет в исступленье,

Вязью очертя твои колени,

Воздухом лучистым губы гладя.

Золото устанет пить Даная,

Родина окликнет ледяная,

Жаркий день припомнится едва ли.

Но зрачок влюбленно-удивленный,

Следующая страница

С этой книгой читают

Язык цветов из пяти тетрадей

Михаил Синельников

Михаил Синельников – известный московский поэт, эссеист, исследователь литературы, автор многих статей о поэзии и составитель ряда поэтических антологий и хрестоматий, а также – переводчик классической и современной поэзии Востока. Но в последнее десятилетие на первый план отчетливо вышли собственные стихи, привлекшие внимание сочувственной критики и отмеченные различными отечественными и международными премиями.Изгибы пути поэта, уже давно напеч

Читать

Эхо краткости, ухом краткости, йеху краткости. Моностихи

Светлана Госса

Сказать, что всё, написанное в книге, легко для восприятия – трудно. Постоянно вспоминается фраза:«Единственный способ читать книгу мини-строк и афоризмов без скуки – это открыть её наугад и, найдя что-то интересное, закрыть книгу и предаваться размышлениям».Шарль-Жозеф де Линь

Читать

Шесть часов до тебя. Сборник стихов и песенных текстов

Надежда Панкова

В этой книге помещены стихи, тексты песен, созданные в Интернете за период 2015—2017 гг., многие стихи стали песнями, их поют в разных городах страны и за рубежом, музыкальные файлы песен доступны к свободному скачиванию. Спасибо всем моим соавторам-композиторам и музыкантам и исполнителям, которые не прошли мимо моего творчества.

Читать

Уставшая, усадебная милость

Терентiй Травнiкъ

Книга стихов «Уставшая, усадебная милость» представляет нравственно-патриотический поэтический цикл автора, т.н. стихов-впечатлений, стихов-картин о Родине, о красоте природы, о человеке. Для широкого круга читателей.

Читать

Пути расходятся, дороги – остаются

Терентiй Травнiкъ

Книга стихов «Пути расходятся, дороги – остаются» представляет философский поэтический цикл автора, т. е. стихов-размышлений, стихов-рассуждений о творчестве, о литературе, о поэзии. Для широкого круга читателей.

Читать

Грустное русское, или Шансон в прозе…

Владимир Гораль

Случилась эта беда в самом начале девяностых. Мы с Настей, моей невестой, гуляли поздно вечером по Пресне. Вдруг – яркая светящаяся вывеска, музыка, весёлые люди, дорогие машины у входа. Ночной клуб! Насте захотелось взглянуть, как там «новая» Россия отдыхает…

Читать

Думан и Али. Приключения мальчика и собаки

Юлия Тимур

Если тебе 11 лет и ты мечтаешь о собаке, к чему может привести твоя мечта? Али – мальчику, живущему в небольшом турецком посёлке, пришлось сразу столкнуться с непониманием родителей, как только рассказал им о своём желании. Поэтому Али решил завести собаку в тайне от всех! О том, какие неожиданные ситуации и даже опасные приключения ждали мальчика и его собаку на этом пути, вы узнаете, прочитав книгу.

Читать

Поход

Виктор Гурченко

Пятеро подростков после окончания школы решают отправиться в поход в безлюдный глухой лес. По странному совпадению в дремучей чаще они оказываются не одни. Кто представляет для детей настоящую угрозу, и что им сможет помочь вдалеке от цивилизации, мы узнаем в этом рассказе.

Читать

Сырые бобы

Антонио Микулич

Столько удивительных деталей хранит наша судьба. Не всегда понятно, был ли это какой-то особенный, реперный, поворотный момент или так просто случилось. Был ли в этом особенный смысл, или сие есть урок для тебя, или просто ты проскочил на тоненького. Думаю, не стоит особенно задаваться. Не все нам знаки. Не все нам уроки провидения. Хотя…Но чаще запоминаются моменты, в которых остается лишь один существенный вопрос: а как мы выжили? Или я, как вы

Читать