Купальный сезон еще не наступил. Поэтому адымчарский пляж был пустынен, и, кроме меня, желающих полюбоваться вольным течением вод Волги не было. Но я не очень-то и жаждала человеческого общества, если честно. Знаете, устаешь все время вертеться в безумном калейдоскопе лиц, событий, происшествий, краж, убийств, похищений… Моя профессия, увы, была связана со всеми этими неприятными вещами, и поэтому иногда я убегала в родные «пампасы», в красивую и уютную дачку, стоящую на мысу. Если подойти к краю обрывистого берега и глянуть вниз – открывается водная волжская гладь. Знакомые мои, хозяева дачи, завидев меня на пороге своего летнего обиталища, быстро отправились в Тарасов принимать водные процедуры в более цивилизованной обстановке.
В общем, я осталась одна на адымчарской дачке и наслаждалась уютом и тишиной, наивно полагая, что и детективам господь предоставляет отпуск от трудов праведных и треволнений.
Я гуляла, много спала, читала и слушала музыку, всерьез подумывая о том, что отдых можно бы сделать вечным, тем более…
– А вот на какие шиши-то, собственно, ты собралась жить? – голос трезвого рассудка вторгся в мои розовые планы.
– Отстань, – с досадой отмахнулась я. – На какие-какие… Найду уж на какие…
– Можно пойти дояркой в соседнюю деревню, – продолжал издеваться голос. – Или вот трактористы везде нужны… Справишься? В четыре утра, с ведром, Таня Иванова отправляется на ферму, где, ожидая ее, нервно мычат коровы… Просто как представлю себе такую картинку, не могу понять, то ли это твоя неуемная фантазия, то ли мой страшный сон…
– Хорошо, я не пойду в доярки. Доярка из меня, наверное, не получится. Согласна. Но я могу стать завклубом… Или сельской учительницей.
– У-чи-тель-ни-цей?!
Голос рассудка противно захихикал, несколько раз повторив нараспев «учительницей».
– Не понимаю, что я сказала смешного? – возмутилась я. – Я что, не смогу быть учительницей? У меня с интеллектом какие – то проблемы?
– Чему ты собираешься их учить? – поинтересовался голос. – Как стрелять? Догонять? Гримироваться и изображать из себя старушку-нищенку? Или ты организуешь курсы обучения гаданию на «костях»? Ах, простите, можно еще ввести в этой сельской школе факультативный курс «Основы сыскного дела». Только, милая моя, тебе не кажется, что не такой уж ты в этом деле спец, чтобы обучать детишек?
Я хотела возразить, что, мол, вот как раз и спец, но вспомнила, что никуда я без моих драгоценных «косточек» не гожусь. Выходит, что голос этот совершенно прав.
– Пожалуй, я не смогу заработать себе на жизнь в этой местности, – уныло согласилась я. Но, по крайней мере, я могла позволить себе фантастические мечты. Поэтому сейчас я именно этим и решила заняться. Лежала на пляже, вперив взор в голубые небеса, и мечтала.
Вот я выхожу замуж за нефтяного магната из… Откуда бы мне его выписать? Из Кувейта, например. Однако, согласно моим мечтам, этот несчастный магнат буквально через два дня после нашей свадьбы внезапно умирает. Естественно, оставив мне все свои нефтяные вышки. Я же с обретенным богатством мирно возвращаюсь в Тарасов, выкупаю у знакомых дачку, отстраиваю на ее месте шикарный дворец и живу не тужу без проблем… Правда, естественно напрашивался вопрос, как же получилось, что нефтяной король так скоро оставил меня вдовой? Наверняка меня замучают детективы. Будут думать, что именно я отравила муженька мухоморами, привезенными прямо из Адымчара. И хотя я буду знать, что на самом деле просто не успела обкормить его вкусненькими мухоморчиками, а он сам отправился прямиком к своему аллаху, мне все же придется доказывать свою непричастность… А, кстати, кто же все-таки мог его убить?
Глубоко задумавшись над этим вопросом, я все больше склонялась к тому, что никто его не убивал, а просто магнат умер от старости. И вот, изрядно разомлев на солнышке, занятая своими мыслями, я не заметила, как мое одиночество нарушили. То есть, судя по разговору, доносившемуся из зарослей кустарника, никто не собирался специально нарушать мое неприкосновенное самоупоение. Скорее это я нечаянно оказалась здесь. Эти люди думали, что это они здесь единственные, и поэтому разговаривали достаточно громко.
Видеть меня они не могли – я возлежала в сторонке, тщательно спрятавшись. Словом – «рояль в кустах». Поэтому, вспомнив о хорошем воспитании, я старалась не вслушиваться в их оживленную беседу, касающуюся планов на будущее. Но голоса как будто настойчиво приглашали меня вслушаться в то, что говорилось. А дело-то как раз и шло о…
Не стану рассказывать вам, о чем они говорили. Я старательно пыталась ничего не слышать, пряталась, чтобы никто не подумал, что я тут залегла нарочно, но мой профессиональный интерес заглушал все доводы рассудка.
– Так ты считаешь, что я обязана это делать? – спросил женский голос, как мне показалось, очень взволнованный.
– А ты как думаешь? – Мужской голос не допускал возражений. – Вот так – будешь это делать, хоть застрелись!
Я уже хотела было возмутиться, но следующая фраза повергла меня в замешательство.
– И чем?
– Послушай, ты хочешь наконец-то стать богатой?
«Ага, – подумала я, – значит, не одну меня раздирает дикое желание неправедного обогащения… Впрочем, почему же неправедного? Может, это заезжий коммивояжер пытается втянуть в дело невинную женщину? Они всегда заявляют, что все сразу разбогатеют. Правда, никто особо так и не разбогател, кроме главы этого многогранного маркетинга, но речи-то ведут именно о возможном переходе из слез в Крезы».
Взволнованная женщина помолчала, обдумывая, хочет ли быть богатой, и почему-то очень тихо, будто поняла, что я их подслушиваю, прошептала:
– Не такими способами…
– А какими? Пойдешь продавать косметику или гербалайф? Или станешь бегать по вагонам с газетками?
Значит, не «гербалайфщики» пасутся в зарослях боярышника, поняла я. Раз, например, торговлю чудодейственным похудением он считает неприбыльным занятием, то предлагает ей что-то другое.
– Я не хочу этого делать, – настойчиво сопротивлялась женщина.
Может, этот мужчина предлагает ей продавать свое тело? Это дело, конечно, прибыльнее косметики, но я бы, например, не пошла на подобное ни за какие ковриги.
Между тем собеседники стали говорить тихо, почти шепотом, и я перестала их слышать. Потом ветки зашевелились, раздался сухой треск, и мужской голос зло произнес:
– Ну как знаешь… Пока.
Судя по звуку шагов, он удалился.
В кустах воцарилась тишина, а потом я уловила подавленные всхлипывания.
Видимо, у женщины, оставшейся там, было очень плохое настроение.
Я озабоченно потерла лоб, обдумывая, как же мне быть. По христианским понятиям я просто была обязана попытаться утешить несчастную, объяснив ей, что нельзя верить этому алчному волку и идти в проститутки. Я уже было поднялась, но…
