Он днём светил, искал он Человека.
Его фонарь нам светит до сих пор.
Мы ищем Человека. Этот разговор –
Он вечен. Он от века и до века.
Падают в блюдце капли-года
Капает время. Время – вода.
Падают в блюдце капли-года.
Скоро польются уже через край.
Что же потом? Здравствуй? Прощай?
Приходим в этот мир – кричим.
Уходим из него – молчим.
А в середине плачем иль смеёмся,
Но в основном по жизни мы мычим.
Время течёт. Пружина на взводе.
Время течёт. Моё на исходе.
Время течёт. Я жив ещё вроде.
Время течёт. А я всё в походе…
Мы выбираем обувь по размеру,
Кому-то тридцать пятый, а кому – сороковой.
Для русских душ мы не находим меру:
Каков размер Души с утра сегодня мой?
Дождь то затихнет, то припустит.
Боюсь, что ностальгию впустит
Моя Душа, что, стоя на часах,
Чаруется дождем и растворилась в снах.
У Души своей я спросить хотел,
Не пора ли мне отойти от дел.
Не успел спросить, отошла Душа.
В мир иной она едет не спеша.
Мир-барабан гремит не умолкая,
Трещотки-люди звуки издают.
И в этом мире, шум и гам глотая,
Ведь мы не слышим, – ангелы поют!
Сошлись в беседе Бог и дьявол
И поделили мир.
Теперь в сомненье люди –
К кому идти на пир?
Загадка жизнь и смерть загадка,
Но где-то в жизни есть закладка.
Как прочитать там текст до срока?
Читать могу, но вот зачем морока.
Лети, моя Душа, лети!
Я за тобой по мере сил.
Не знаю, сколько мне идти.
Я был с тобой, но не спросил.
Откуда мы, зачем живём, куда уходим?
Мы смысла в жизни так и не находим.
Людей потуги тщетны в бытии,
И неприкаянными в этом мире бродим.
Ангел-хранитель! Знаю, что ты рядом,
Хотя тебя не видел много лет.
Судьба полунамёком, полувзглядом
Даёт возможность слышать твой совет.
Сострадаем ушедшим,
Но мы рады пришедшим.
Солидарен с Хайямом:
«Не жалей о прошедшем».
Застал Хайяма как-то я в печали.
Быть, может его годы укачали?
«Чего грустишь?» – спросил я ненароком.
«Я же в конце, а ты, дружок, в начале».
Добро и зло намешано в стакане.
Но как нам распознать, где что?
Похоже мы, как «ежики в тумане»,
Кричим лошадке: «Эй, сними пальто!»
Я с тенью бой веду не первый год.
Успехи переменны, больше тень.
Бываю я в фаворе – этим горд.
Но этот бой такая дребедень.
Ищу себя я, как Алиса в Зазеркалье.
С котом Чеширским я давно знаком.
Мне много лет, а я на Родине в изгнанье,
Себя считаю полудураком.
Кто-то ходит за мной по пятам,
Наступая всё время на пятки.
Это Рок. Он то здесь, а то там.
Рок играет со мною в прятки.
Идя по жизни, иногда вприпрыжку,
Как скачет заяц, видя кочерыжку,
Задумайся, дружок, о смысле бытия.
Прочти Судьбой написанную книжку.
Сгубила волка жадность изначально,
Овечки смотрят на него печально …
Но ведь на них всех смотрит и пастух.
Ружьё, курок и волчий взгляд потух.
Всевышний – тот ещё факир
Всевышний – тот ещё факир.
Его деяния и новый мир
Построен им же в одночасье.
А кто в миру том командир?
Смешалось всё в подлунном мире.
Один в степи, другой в квартире.
Один даёт, другой берёт,
Но Бог всех разом приберёт.
Кто-то жил в этой хате, любил и страдал,
Но вот время прихлопнуло быт.
И тот судный денёк, он как вечер настал,
И теперь «ни рогов, ни копыт».
Кто-то ночью к нам крадётся…
Кто-то дышит впопыхах…
И кому же здесь неймётся?
Ба, да это мой же страх!
Молчит Душа, а я хочу шуметь,
Кричать и петь, и волноваться.
Ну как же мне её задеть,
Что б с тишиной она могла расстаться?
Жизнь несётся, как быстрая лань
Жизнь несётся, как быстрая лань,
Но над нами Всевышнего длань.
Убежать далеко не пытайся,
Всё равно ты заплатишь тут дань.
Ни просвета, ни взгляда, ни звука.
Жить, так мучаясь, это мука.
Покрути колесо Фортуны,
Если, вдруг, одолела скука.
Ножницы. Отрезать можно
Ситец, нитку и наждак.
Даже пластик осторожно.
А вот Дух – его никак.
Лягушки на болоте квакали,
О жизни на болоте плакали.
Но чем им плохо на болоте?
Ужи там! На своей работе!
Дорожку выстелили лестью,
Елей доставили к порогу.
И тут же прибежали с местью
За то, что перешёл дорогу.
Расставил в жизни Рок ловушки,
Там тишина, а тут хлопушки.
Свобода, как бы, выбор твой.
Но что мне выбрать? Боже мой…
Притихла совесть в подворотне
Притихла совесть. Подворотня.
Темно здесь, сыро и безлюдно.
Там совесть встретит оборотня,
Ей стыдно жить в миру прилюдно.
Жребий брошен небрежно судьбой,
Все оценки толпою даны.
Ну а я не толпа, не хочу быть толпой,
Ведь я ХОМО свободной страны.
Ну как тут не заплакать лире?
Песок утекает сквозь пальцы рук…
Опять мы настойчиво рубим сук,
На котором сидим в этом мире.
Ну как тут не заплакать лире?
Мне говорят, чем старше, тем мудрее.
И в это я поверить был бы рад.
Однако, чем я становлюсь древнее,
Тем мне всё больше хочется назад.
Ах, как летуче счастье,
Но тяжела беда.
Как медленно ненастье,
Но как бегут года…
Бегут мыслишки в наших головах,
Играет с нами Рок на годы в кости.
Я проигрался нынче в пух и прах
И надо собираться к Богу в гости.
Часы сломались? Мир остановился?
Всё замерло в предсмертном ожидании?
Не паникуйте, мозг наш утомился.
Он весь в делах, но на другом задании.
«Родился Бог» – звучит нелепо,
Но в этот нонсенс верим слепо.
Бог продолжает на Земле творить.
Зачем ему-то самого себя родить?
Нас кто-то тут слепил из глины,
Ну не было другого «матерьяла».
Теперь расколотые мы на половины –
Душу и тело – тянем одеяло.
На гору тут забрался Насреддин
И в радости подумал: «Я один!».
А на горе народу – пруд пруди.
Не сосчитать людей нам до седин.
Мечтать – хорошее занятие,
Витаешь в небе до утра.
Но в яви – вот оно, проклятие –
Мы головёшки от костра.
Они не помнят естество,
Им всё равно, что Бог, что бес.
Они кричат на Рождество:
«Христос воистину воскрес!»
Как-то совесть оглохла,
Звуков мира не слышу.
Может, совесть-то сдохла,
Или что-то вот с «крышей»?
Жизнь бьёт по голове, стирая
Из памяти моей остатки Рая.
Но я креплюсь. Остатки сладки.
И в омут с головой! И без оглядки!
Задумался о жизни на минутку,
А не играет ли Всевышний шутку?
Из половинок я, Душа и тело,
А может, это в бракоделе дело?
Откуда свет и кто его создал?
Откуда тьма и кто её отец?
Каков Вселенной видится конец?
Я, как всегда, к началу опоздал.
Мы просим: «Бог, помилуй!»
Мы просим: «Бог, помилуй!»
За что? А за грехи.
Но поздно пить боржоми,
Как рыбе из ухи.
Бродил, бродил по миру,
Искал я кров и лиру.
