Вместо вступления. Размышления о кризисе государственного управления в России
Более двадцати лет Россия словно находится в порочном замкнутом круге. Она вздрагивает, иногда даже напрягает силы, но не может из него вырваться, словно какие-то сверхъестественные силы удерживают ее в непривычном для нее приниженном состоянии. Когда же мы встанем наконец с колен – во весь рост, с гордо поднятой головой? Когда вернем себе величие и мощь, а с ними и уважение всего мира, каким неизменно пользовался могучий Советский Союз? Когда наступит просветление и спасение нашего народа?
Если задумываешься над будущим, нет ничего полезнее, чем хорошенько вглядеться в прошлое. Так и я в поисках ответов на эти непростые вопросы предлагаю обратиться к творчеству выдающегося русского философа Н. А. Бердяева. В 1922 году Николай Александрович, не разделяя идей советской власти, выехал из СССР с группой ученых и писателей (речь о так называемых «философских пароходах»). Впоследствии стал третьим представителем России – после И. С. Тургенева и П. И. Чайковского, удостоенным звания доктора в Кембридже.
Размышляя о судьбе русской революции, Н. А. Бердяев писал, что советская власть оказалась единственно возможной в России в момент разложения войны, которой русский народ не имел силы вынести, в момент духовного упадка и экономического разгрома, в момент ослабления нравственных устоев. «Народ находился в лживом состоянии и создал лживую власть. Только большевизм мог как-нибудь организовать и сдержать раскованную им демоническую силу. Истинный принцип власти был утерян. Жалкая и бессильная роль временного правительства показала, что власть не может быть организована на гуманистических началах, не может быть либеральной и демократической, не может быть и социалистической в умеренном гуманном духе… Большевики не столько создали эту грубую жизнь, грубый способ властвования, сколько отразили и выразили совершавшееся огрубление народной жизни. Власть, которая пожелала бы быть культурной, не могла бы существовать, если бы не соответствовала состоянию народа. Культурный слой, более утонченный, верный традициям, не мог более господствовать в России. Бог как бы передал власть большевикам в наказание за грехи народа».
Глубокий анализ причин революционных событий в России, проведенный исследователем, еще раз подтверждает его великолепный аналитический ум, знание истории и народных традиций, способности видеть перспективу развития.
Размышляя над выводами великого русского мыслителя, «примеряя» их к нашей недавней истории, легко заметить, что они представляют собой, по сути дела, универсальный закон соответствия власти и народного духа, национального самосознания. Весь ход событий в стране, особенно в эпоху горбачевской перестройки, а затем в последующие годы ельцинизма и путинизма, подтверждает непреложную истину – власть, переставшая соответствовать народным чаяниям, власть, чьи интересы лежат вне глубинных понятий народа о Добре и Справедливости, – такая власть будет упразднена и «передана Богом» тем, кто будет в большей мере соответствовать народным представлениям (полное тождество, скорее всего, невозможно). Итак, рассмотрим события последних тридцати лет под углом зрения Н. А. Бердяева.
Мы видим в эти годы значительный экономический и духовный упадок, разрушенную систему властвования, огрубление народной жизни, необъяснимое рационально глумление над традиционными нравственными устоями. Эти явления создавали новую, поистине сатанинскую силу, которая, после нескольких десятилетий устойчивого и прогрессивного развития страны, раскалывала единство и сплочение народов, ослабляла духовность и толерантность в обществе. Представители этих постыдных сил, прикрываясь лозунгами гласности, нового мышления, гуманного социализма, демократии и плюрализма, создавали на самом деле лживую власть, способную на любые, даже преступные, действия для разрушения основ социализма.
Надо сказать, что ядовитые семена «прорабов перестройки» и «агентов влияния» (зачастую в одном и том же лице) падали на подготовленную почву. Многие слои общества были недовольны экономической политикой Горбачева. Ее стратегия менялась почти ежегодно, под конец – ежемесячно, и расшатывала все отрасли экономики и сферы управления.
Бездумные, но шумные кампании – ускорение, «радикальные» реформы, дутые модели хозрасчета и самофинансирования – скандально проваливались одна за другой. Благосостояние народа неуклонно снижалось. Доверие простых людей к политике Горбачева улетучивалось. Проблема состояла в том, что Горбачев и его команда выступали от имени КПСС, поскольку состояли в руководстве партии, и их провалы отождествлялись в общественном сознании с провалами социалистического проекта в целом. Вот пример: сегодняшняя молодежь, обработанная телевидением, уверенно утверждает, что при социализме «ничего не было», хотя люди постарше прекрасно помнят: пустые полки в магазинах относятся к эпохе «позднего Горбачева»…
Во внешней политике отвращение вызывало трусливое заискивание Горбачева перед Западом и Америкой, его отступничество в стратегических вопросах ядерного разоружения; односторонней, до конца не понятной до сих пор позиции в вопросе объединения Германии, когда было совершено предательство национальных интересов СССР, а также многие другие абсурдные действия, вроде добровольной передачи американцам огромной дальневосточной акватории (а с ней – и шельфа, содержащего гигантские запасы углеводородов) по соглашению Шеварднадзе – Бейкера. Они низвергали в сознании советских людей истинную цену Великой Победы, завоеванную ценой миллионов жизней; они унижали национальное достоинство наших людей и постепенно внедряли в общественное сознание, как за рубежом, так и в наших пределах, отношение к Советскому Союзу не как к великой державе, державе-победительнице, а как к второстепенной державе, хоть и обладающей ядерным оружием, но существенного влияния на мировую политику не оказывающей.
Всеми пропагандистскими средствами отрицались и шельмовались наши достижения в мировом развитии и мировой политике, отрицалось и осмеивалось чувства советского и, в особенности, русского патриотизма; уважения к истории своей страны, к вековому духовному наследию русского народа. Всему этому противопоставлялся «прогрессивный» либерализм и гуманизм западного толка, из всех щелей начали вылезать ниспровергатели «всего и вся», которые стали идейными вершителями горбачевской гласности.
