Крео был ничем.
Возможно, в когнитивной системе[1] жителей Терры он представлялся сгустком неизвестной энергии, взаимодействием атомов и субатомных частиц, искомым всеми бозоном или его аналогом. На интуитивном же уровне избранные могли ощущать Крео посланцем Бога или Высшего разума.
Крео и сам не сознавал, кем он является, поскольку не задавался этим вопросом в принципе. При всей сложности внутренней организации подобные рефлексии были ему не свойственны. Он просто чувствовал себя важной частью Великого Целого – Системы, ощущая постоянную наполненность жаждой действий, наслаждался пониманием их целесообразности. Так бывает одухотворён подмастерье, создающий вместе с собратьями живописное панно по эскизам гениального Мастера.
Вот и сейчас Крео пульсировал в Системе, готовясь к очередной Акции. При этом он никогда не знал заранее времени, места или конечной цели Акции. Эвристическое мироощущение Крео позволяло мгновенно реагировать на открывающиеся обстоятельства, получая от Системы в нужный момент необходимые сведения и подсказку по энергетическим каналам. Крео не представлял своего существования без такого взаимодействия. Как, впрочем, не сознавал возможности начала и конца собственного существования.
Крео был вечным ничем. Его сущность зиждилась на нескольких постулатах:
– Система есть высшая сила и средство поддержания Порядка;
– цель Системы состоит в утверждении и сохранении Порядка от разрушительных действий Анти-Системы;
– Анти-Система олицетворяет энтропию и таит постоянную угрозу Порядку;
– угрозы Порядку должны обнаруживаться и нейтрализовываться.
«Терра», – прозвучало в сознании Крео.
И тут же возник образ стремительно приближавшейся планеты, вращающейся по третьей орбите вокруг звезды *ZKR&3651 %%%BxL#003. Приблизительно так, а может, совсем иначе могло быть расшифровано астрофизиками Терры обозначение звезды в информационных каталогах Системы. Крео бессознательно переключился на знаковую систему Терры и в последнее мгновение увидел планету со стороны – в виде голубого сферического тела с туманной мантией атмосферы.
Крео материализовался в усреднённом обличье жителя Терры. Информационные коды Системы транслировали ему атомные составляющие материализации на основе анализа внешности основных видов обитателей Терры. В результате на городской площади можно было лицезреть внезапно возникшего смуглолицего мужчину с коротко стриженными вьющимися волосами, одетого в японское кимоно, в расшитых ковбойских сапогах на ногах и автоматом АК-47 подмышкой.
Из-за мгновенности материализации даже всемогущая Система не могла достичь идеальной синхронизации информационных составляющих. Вернее, достижение такого идеала требовало непропорционально большого расхода энергии и было признано нецелесообразным. Поэтому ступни Крео успели образовать в каменной кладке поверхности две отчётливые и ещё дымящиеся впадины.
На долю секунды его изображение подёрнулось легкой дымкой – кожа чуть побелела, кимоно превратилось в серую двойку, а АК-47 просто исчез. Неизменными остались лишь сапоги, слегка обуглившиеся по канту, но сохранившие приличный вид – настолько хороша была кожа и выделка ручной работы.
Человеческий облик Крео был почти совершенен. Однако если бы он вдруг оказался на сочинском пляже или в парной бане, внимательный взгляд мог бы обнаружить на его теле, пониже левой ключицы, необычный пурпурного цвета знак в форме шестиугольной звезды-гексаграммы[2]. Некоторые приняли бы это за модную нынче татуировку, другие за родимое пятно. На деле же агенты Системы при любой материализации маркировались графическим символом Системы – шестиугольной звездой, представляющей собой распознавательно-коммуникативное устройство, позволяющее Системе идентифицировать и отслеживать своих посланцев в любой точке Вселенной и поддерживать с ними постоянную связь.
Система пульсировала, как пульсирует сердце живого существа.
В безмерности Вселенной Система представлялась астрономам Терры в виде скопища звёздных тел и галактик, в то время как Анти-Система – бездонным чревом межгалактического вакуума. С определёнными оговорками такое представление было вполне допустимым.
С точки зрения террианских учений о бесконечности и вечности Система представляла собой не имеющий ни начала, ни конца пространственно-временной континуум, подобный ленте Мёбиуса[3]. Вечность же Системы покоилась на её воспроизводстве, постоянной адаптации и обновлении.
С энергетической точки зрения Система была суммой индивидуальных энергетических миров, когда-либо зародившихся и обитавших в бескрайних просторах Вселенной. Совокупная интеллектуальная мощь Системы могла быть сравнима только с бесконечным числом и многообразием материальных объектов Вселенной.
По признанию Системы, главным цивилизационным достижением Терры являлось интуитивное прозрение относительно взаимодействия Системы и Анти-Системы. Появление и эволюция террианских концепций Бога и Дьявола, Инь и Янь, темных и светлых энергий, чёрной и белой магий и прочее и прочее свидетельствовали о стихийном понимании глубинной гармонии явлений, на первый взгляд, отрицающих друг друга, понимании того, что равновесие и развитие возможны только при наличии разнонаправленных сил и энергий. На более позднем цивилизационном этапе на Терре даже появилась самостоятельная философская доктрина – материалистическая диалектика, объяснявшая взаимодействие Системы и Анти-Системы принципом единства и борьбы противоположностей[4].
Беседуя с послушниками, Наставник Михаил не раз приводил в пример Терру как особое место, где открываются уникальные возможности для осмысления и понимания ещё не раскрытых сторон Вселенной. И Крео ощущал особенный подъём и своего рода творческое вдохновение, приступая к осуществлению очередной Акции именно на Терре.
Он предчувствовал, что предстоящая Акция обогатит и расширит его опыт и знания, что позволит ему ещё лучше служить на благо Системы. Но Крео также хорошо помнил предупреждения Наставника о трудностях и угрозах, возникающих при материализации на Терре. Именно поэтому исполнение Акции было доверено именно ему – одному из опытнейших агентов Системы.
Три К отдыхали.
Три К – Котик, Кася и Крупный – сидели на бульваре неподалёку от Чистых прудов. Сидели, как и принято, на спинке парковой скамьи, уперев ноги в загаженное сиденье. Поздний сентябрьский вечер был по-летнему тёплым. Только прелый запах начавшей опадать листвы напоминал о близкой осени с её слякотью и зябкими холодами.
Котик и Крупный цедили бутылочную «Балтику», в Касиной руке застыла полупустая банка энергетика. По рукам ходила самокрутка с анашой, которая поставлялась здешним уличным пушером
