Сильфея сменила позу, ко мне по связи тронк-шши пришла волна настороженности, давая понять, что рядом кто-то чужой. А секунд через десять из кустов вышла девичья фигурка. Знакомая такая фигурка…
– Привет, Оль, – кивнул я старой знакомой, – что привело сюда?
– Скучно стало, решила тебя найти и побыть рядом, – ответила та и, подойдя ко мне, села на рядышком на траву. – Клюет?
Я с шши в данный момент был занят рыбалкой – сидел на берегу речки с удочкой, банкой прикормки и наживкой, в качестве последней был самый обычный опарыш, который парочка завзятых рыбаков, еще по Земле, наловчилась выращивать среди опилок и хлебных крошек.
– Ага, вон плещутся, – я кивком головы указал на самодельный садок в воде у самого берега.
– Нравится?
– Не знаю, – чуть вздохнув, ответил я, – правда, не знаю. Только чем еще заняться?
С того момента, как мой камень потерял энергию, превратившись по виду в обычный невзрачный булыжник, Медведь и весь совет вокруг меня чуть ли не ламбаду отплясывают в надежде, что тикер вернет свои свойства и я вновь начну приносить пользу обществу.
Моя последняя выходка вызвала неоднозначную реакцию. Нет, волшебные диски, которые управляли порталами, вызвали бурю восторгов! А вот за лекарство, благодаря которому Ольга за одну ночь не только исцелилась от смертельной раны, но и вернула свою прежнюю внешность, ту, до встречи с шаманами пигмеев, я получил целую гневную отповедь почти от каждого члена совета. Медведь даже высказался в том духе, что теперь и прочие калеки потребуют для себя панацею из снов, раз какую-то девку вылечил один из «важняков» земного анклава.
Пришлось послать дружно по известному всем в России адресу и пообещать, что как только камень восстановит запас энергии, то создам список заявок, важность которых буду сам же и определять, и на первом месте будут всегда мои личные желания и потребности. Мои и близких мне людей, в чей состав совет и всякие медведи-бороды не входят.
Мигом отстали.
К слову сказать, вместе с физическими увечьями у Ольги пропали и психические изменения. По крайней мере, Сильфея больше не превращается в кошку, что хлещет себя хвостом по бокам при виде врага рядом со своими котятами.
– Что с камнем?
Хм, она что, мысли читает? Ведь только-только подумал про тикер, и на тебе!
– Так, почти без изменений.
– Почти? – тут же уцепилась за слово собеседница.
– Чувствую, что процесс заполнения вот-вот начнется, но дальше ощущения дело не идет.
Тут я немного слукавил: в драконьем камне появилась первая искорка, символизирующая, что функция автозарядки в этом волшебном предмете имеется.
– Тронк’ра, удочка…
Шши успевала замечать всё – за окрестностями следить, за разговором и наблюдать за поплавком.
Как раз от последнего я отвлекся, задумавшись и попутно ведя беседу с Ольгой. А тот уже почти полностью ушел под воду, оставив только самый кончик, и двигался в сторону от берега.
– Ап!
Я потянул удочку на себя и спустя секунду стал подматывать катушку, начав сражение с неведомым речным жителем. Рыба пару раз показывалась из воды, то боком, то спиной, а однажды высоко выпрыгнула в воздух, видимо, в попытке скрыться от неведомого врага, цепко ухватившего за нижнюю губу.
– Ух, хороша! – издал я довольное восклицание, когда рыбина оказалась на берегу. – Самая крупная из всего улова.
Не похожая ни на что с Земли: широкая и плоская, похожая чем-то на камбалу, с хребтом, усеянным тонкими и длинными иглами, двумя плавниками на боку, тоже с шипами-оружием, пасть огромная, прямо как у земного ротана, вместо зубов там белели две острейшие пластины, которым чуть-чуть не хватило времени, чтобы перепилить «плетенку». Весу на глазок в добыче было килограммов пять. Только чудом я успел вытащить ее на берег, прежде чем леска лопнула. Не для такой хищницы моя снасть.
Когда освобождал крючок, то получил сюрприз: на нем сидела небольшая, примерно в мою ладонь, рыбешка. Получается, «камбала» эта атаковала рыбку почти одновременно с тем, как та схватила опарыша. Хм, бывает же.
Посмотрел я на истрепанную серо-зеленую нить «плетенки» и стал собирать вещи. Все равно смысла ловить дальше на испорченную снасть не вижу.
В лагере все было по-прежнему: народ работал, караульные бдили, Медведь торчал в штабе, возясь с какими-то бумажками. При моем появлении тут же убрал их в папку, которую закрыл, и только после этого посмотрел на меня с вопросом.
– Так зашел, просто. Заодно узнать насчет подвижек каких.
– Да нет никаких подвижек, бытовуха одна, Максим.
– Что насчет экспедиции к местным, у которых корабль разбился? Там наших людей хватает тоже.
– К ним потом, – отмахнулся от этих моих слов собеседник, – тут нужнее экспедиция в Золотой Город или к Максимову. У них уже тогда по лекарю среди иных было, а сейчас, возможно, и больше появилось. Нам бы своих раненых да увечных к ним направить. Тем более, есть у нас чем заплатить за их услуги. Щедро заплатить.
– А Игнашова со своими фортелями? – я намекнул на ту сволочную девушку из иных в Золотом Городе, которая попала в неприглядное положение из-за меня, а точнее, по вине своего любопытства.
– Мы можем им дать столько тикеров, что Юлька утрется под всеобщим давлением. Тем более, возможно, она растеряла свое влияние хоть немного после нашего ухода, ведь, по сути, из-за нее часть иных лишилась своих камней и некоторого оружия.
Про камни, это камень в мой огород. Да, было такое дело, «кастрировал» я несколько молодых иных из Золотого. И нисколько об этом не жалею.
– Но больше надежд я возлагаю на максимовских, этот прохиндей – их старшой – мне сто очков форы даст в охмурении ближних. Я про их старшего, Максимова.
– Ну, планируй, не стану мешать, – кивнул я и ретировался на улицу.
Делать было абсолютно нечего. Желание помогать везде и всем, которое одолевало меня в первые дни, понемногу уходило прочь. Я все больше хотел тишины и одиночества и… общения с девушкой. Вот только с красавицами мне что-то не сильно везло, большую часть потенциальных невест пугала моя шши, а прочие пугали уже меня.
Подведя итоги последних месяцев, могу сказать, что у нас все и хорошо, и плохо одновременно.
В активе у нас достаточно сильный анклав, и сила тут как в количестве, так и в техническом – и магическом также – обеспечении.
В пассиве – очерствение людское. Мы очень быстро озлобились, выдавили из себя сострадание и жалость, на их место пришли совсем другие качества. Полезные анклаву, но опасные отдельным личностям. Пример – разговор с Медведем о потерпевших кораблекрушение, когда он предпочел оставить их спасение на потом, занявшись другими делами, полезными анклаву. А что могут принести люди, считай, из средневековья с кучей суеверий? Вот то-то…
