- Все купила? - подозрительным вопросом встречает меня мама,
когда я, нагруженная пакетами, заваливаюсь домой.
- Не все, - отдуваюсь и ставлю покупки на пол. - Тяжело
тащить. Папа ведь на машине, напиши ему, пусть вечером докупит.
- Ты нашего папу не знаешь? - она подхватывает пакеты. - Ему
пока объяснишь, что купить, успеешь десять раз сбегать сама.
Тут согласна, папа мыслями в науке своей, для него эти
приземленные бытовые темы неразрешимы, недоступны, в магазине он потеряется,
как ребенок малый.
- Ева, - доносится с кухни недовольный голос мамы. - Ничего
тяжелого. Магазин в двух шагах, не сломалась бы, что я буду на стол ставить?
Меня это волнует в последнюю очередь.
Двигаю зеркальную дверь шкафа купе и встаю в профиль, смотрю
на живот.
Может, еще рано, и я зря паникую, но беременным тяжести
таскать нельзя.
А я беременна.
Несколько раз повторяю про себя это слово. Кладу ладонь на
живот. Вздыхаю. И тихо, еле слышно, обещаю:
- Не бойся, мама тебя ждет - это главное. А со всем
остальным мы справимся.
Мою руки и прохожу на кухню. Смотрю на фирменные пакеты,
заваленный продуктами стол.
Сегодня празднуем годовщину свадьбы родителей, ровно
двадцать пять лет назад, двадцать пятого августа они стали мужем и женой.
Спустя несколько лет родилась я, в законном браке, по
другому и быть не могло в семействе Снежинских, но скоро я нарушу традицию.
Отец моего ребенка сейчас или в изоляторе сидит, или...
- Ева, - мама моет овощи, вода шумит и брызжет в стороны. -
Конец августа, что думаешь с учебой? Сессия у тебя закрыта, документы ты из
университета не забрала. Четвертый курс, Ева. Надо возвращаться.
Морщу нос и беру яблоко, тихо, пока она не видит, пячусь из
кухни.
Разговоры про учебу злят, бесят, ведь я понимаю, что мама
права, глупо выбрасывать три года на ветер, но вернуться я в тот город не могу,
ведь там они.
Мои мужчины, мое проклятье, дьяволы-искусители,
потоптавшиеся на моей жизни.
- Надо ехать, Ева, - мамины нотации слышны, даже когда я
выхожу в коридор. - Тебя туда, за тысячу километров от дома никто не тянул,
сама собралась, со всеми поругалась, уехала. Так оставайся взрослой и доведи
дело до конца, два года учиться осталось.
С хрустом откусываю яблоко, ее голос заглушаю.
Иду в свою комнату и в сотый раз подсчитываю в уме.
Мне рожать через полгода. До зимней сессии, может, дотяну,
но ходить по универу с пузом на носу?
Грызу яблоко, включаю ноутбук. Проверяю сообщения от
подруги, она ту же самую песню поет, что я вернуться обязана.
Качаю головой и закрываю переписку. Смотрю в экран, на
заставку с улыбающимся карапузом.
- Ты такой же будешь, - говорю шепотом, глажу живот.
Глаз не свожу с клавиатуры. И, не удержавшись, вбиваю в
поиск привычный запрос.
Я каждый день это делаю, читаю новости в небольшом, ничем не
примечательном городе, что находится за тысячу километров от меня.
Самой себе вру, что таких куча разбросана по стране. На
площади памятник Ленину, есть улица Советская, широкий пешеходный проспект с
магазинами и кафешками - эти города-клоны с высотками и их жителями и спустя
век одинаковыми будут - говорю себе.
И в нетерпении пробегаю глазами заголовки новостей.
Программа озеленения... - не то. Началось строительство
нового жилого комплекса... - не то.
Слушание по делу Ярослава Воронцова, сына начальника
автоинспекции переносится...
Сердце заходится в груди.
Вот оно.
Затаив дыхание читаю несколько скупых строчек о мужчине,
которого я из мыслей за три месяца так и не вытравила.
Несмотря на то, что он сделал.
Кусаю кончики пальцев и волнуюсь, почему, почему они
постоянно откладывают суд, что с ним, как он там, меня в жар бросает, к горлу
подступает тошнота, и я откидываюсь на стуле.
- Нельзя волноваться, - шепотом себя уговариваю. Ладонью
накрываю живот. - Мама сейчас успокоится.
Шумно дышу носом, в порядок привожу чувства. Кручу колесико
мышки, ленту новостей листаю вниз. Глазами выхватываю броский заголовок, яркую
фотографию и подаюсь вперед, к экрану.
Четвертого сентября, в субботу, сын прокурора города Сергей
Штерн вступит в брак...в Центральном ЗАГСе...торжество будет проходить...
Хлопаю крышкой ноутбука, ничего больше не вижу, только
фотография из статьи, в воздухе зависла, разъедает его, перед глазами стоит, не
стирается, широкая улыбка блондинистого красавчика, его рука, обнимающая талию
девушки, ее высокомерный взгляд, хватит, хватит!
Давлю пальцами виски и выскакиваю из-за стола.
Женится, он женится!
По комнате лечу к окну, распахиваю створку, ладонью со всей
дури врезаюсь в сетку от комаров, и она с треском выскакивает из пазов,
переворачивается и летит вниз.
Ложусь на подоконник, судорожно втягиваю воздух.
Напротив детская площадка, высотка, под моим окном растет
вишня, внизу по земле ходят голуби.
За тысячу километров отсюда самый необычный город на свете.
Там жила я, там живут они, там я любила, страдала, обнимала
и целовала, пила кофе на лучшей в мире кухне, в клубе на стойке танцевала
ламбаду, выгибалась на кровати в отеле, ругалась за поломанные кустике в парке
универа.
А теперь Сергей женится, Ярослав сидит, а я здесь и...
Отталкиваюсь от подоконника и трогаю живот.
- Они просто козлы, - шепотом сообщаю будущему ребенку. -
Они про тебя не знают, но разве так можно.
Хожу по комнате, не найду себе места.
Мама зовет на кухню, помогать с готовкой.
Медленно шагаю на ее голос.
Что будет, когда я родителям про ребенка скажу? Их хватит
инфаркт, сразу обоих.
Где отец - спросят они.
А нас троих раскидало в разные стороны. В сентябре мои
преподы не вернутся в универ. Они даже не узнают, что я приехала в город.
Осталось два года, мне профессия нужна, я ребенка жду. Мне
уехать от родителей нужно, пока они не догадались.
- Мам, - заглядываю на кухню. - Я подумала, и ты права. Буду
продолжать учиться. Завтра...еду обратно.
