Глава первая. Между жизнью и смертью
Ох. Как же меня мутит. Голова ноет как больной зуб. Так плохо, что и глаза открывать не хочется. Полежу ка еще немного. Сил нет как плохо. Что-то стекает по лицу. Дождь? Солоноватые капли попадают в рот. Знакомый вкус. Кровь. Моя? Плевать. Мне сейчас на все плевать.
– Господин. Господин, очнитесь.
– Да тише ты! Чего ты его трясешь?! Не видишь, что ли как кровь с башки хлещет – в сердцах рявкнул второй голос. Хриплый и грубый… с четкими властными нотками…
– Так я ж как лучше хотел. Может его в ручей макнуть? Водичка то ледяная, враз в себя придет.
– Я сейчас тебя туда макну! И больше оттуда не вытащу! Беги за друидом давай. Да поживее! А ну шевелись, склирсово отродье! – заорал второй.
– Да бегу я уже, бегу, – примирительно отозвался удаляющийся голос первого.
– И скажи, чтоб поторопился, – крикнул ему вдогонку второй, – И одеяло захвати!
Каждый звук отзывался в голове звенящим гулом. Как удар колокола. Я поморщился и попытался попросить говорить потише, но из пересохшего рта раздалось лишь сипение.
– Потерпите господин, сейчас друид придет. Он живо вас на ноги поставит, – забубнил голос над ухом, – Только не шевелитесь, уж очень сильно вас кабан порвал то. Трофиса так вообще насмерть задрал.
Кабан? Порвал? Теперь понятно, почему мне так плохо. Надо открыть глаза, посмотреть, что со мной. Неужели все так страшно?… И кто такой Трофис? Не помню,… а судя по всему должен…
Сделав над собой неимоверное усилие, я заставил один глаз приоткрыться. Оказалось, что лежу на боку, уткнувшись лицом в землю. Трава. Зеленая трава, густо залитая ярко красной кровью. Столько крови и все из меня? Теперь медленно повернуть голову…
Темная пелена накрыла меня тяжелым покрывалом, и я потерял сознание.
* * *
Очнулся. Больно. Очень больно. Что вы со мной делаете? Как сильно болит голова. Я застонал, на мокрый лоб сразу опустилась прохладная рука.
– Держи ровнее! Не видишь, рана открывается. Ровнее!
– Да держу я, держу. Брыкается он. Посмотри, как ногами дергает.
– Терис, навались ему на ноги, чего смотришь? Крови не видел?!
– Кажись отходит он. Помирает.
– Чего несешь?!
– Так кровь уж не выходит даже. Не осталось ни капли.
– Заткнись! Велена, подай бинты… вот… потуже, потуже перетягивай. Друид куда запропастился?!
– Все будет хорошо, господин. А теперь засыпайте. Засыпайте.
Забытье. Темнота.
* * *
Над головой покачиваются ветви деревьев. Много веток. Настоящая зеленая крыша. В редкие просветы между ветками виднеется яркое голубое небо. Значит, сейчас день. Все покачивается из стороны в сторону. Меня куда-то несут и скорей всего на носилках. Пошевелиться не могу – нет сил. Носилки дернулись, и сразу же вернулась ослепляющая боль. Ох… Болит все тело. Я вскрикнул от особенно резкого толчка. Над лицом нагнулась тень, в пересохшие губы ткнулось холодное и мокрое горлышко фляги.
– Выпейте, господин. Враз, полегче станет. Вино оно завсегда помогает – раздался над ухом заботливый голос.
Горлышко наклонилось и в рот потекло вино. С трудом глотнул. Только сейчас понял, как сильно хочу пить. Еще. Вино смочило пересохшее горло и потоком устремилось в пустой желудок. Как приятно… Еще глоток.
– Хорошо. А теперь надо поспать господин. Все будет хорошо.
Я закрыл глаза и попытался последовать доброму совету. Серьезно меня потрепал кабан. Вот только вспомнить никак не могу ни кабана ни того что произошло. Все как в тумане.
– Несите осторожней олухи – произнес голос, сердито, – не дрова несете!
Хор голосов заверил, что стараются из всех сил и понимают все возложенное на них бремя ответственности за молодого господина.
Какой господин? Я? Не помню…
Почему меня называют господином?
Мысли опять разбрелись и потихоньку я провалился в забытье.
* * *
На этот раз проснулся сам. Особенно радовало, что именно проснулся, а не очнулся. Глаза открылись легко. Боль осталась, но не такая сильная. Тоже радует. Повернув голову, постарался осмотреться. Небольшая поляна окруженная высокими деревьями до отказа заполнена народом. Навскидку человек восемьдесят взрослых, много детей разного возраста. Мужчины собирали хворост для костра, и умело натягивали походные тенты. Посреди поляны полыхал костер, над которым висел огромных размеров котел. Рядом с костром хлопотало несколько женщин. Готовят. В воздухе плыл вкусный запах каши и дыма.
Прислушавшись к себе, я понял что проголодался. Совсем хорошо. Значит, иду на поправку. Откинув в сторону одеяло, я попытался встать, но из этой затеи ничего не вышло – удалось лишь сесть, и голова сразу же немилосердно закружилась. Затошнило. Похоже сотрясение мозга. Осторожно ощупал голову, пальцы наткнулись на плотную повязку покрывавшую всю голову и часть лица. Точно сотрясение. Левая нога туго обмотана окровавленными тряпками от колена до паха. Штанов нет. Вообще ничего нет. Из одежды только одеяло. Стыд какой. Прикрыв одеялом срамное место, я, осторожно шевеля головой, огляделся в поисках одежды.
Оказалось, зря я это затеял. Только привлек к своей скромной персоне всеобщее внимание.
– Слава Создателю! Господин очнулся – донесся радостный голос с поляны.
После выкрика поляна замерла, а затем с радостными криками все кинулись ко мне. Не затоптали бы. Меня вмиг окружили возбужденно гомонящие люди. Все стремились прикоснуться ко мне, дотронуться хоть до края одеяла. От гвалта и мельтешения загудело в голове, я невольно поморщился.
– Очнулся! Очнулся!
– Господин выздоравливайте.
– Слава Создателю, на поправку пошел.
– Мы молимся за вас.
– Ох, лицо-то как сильно порвали-то – запричитал женский голос.
– Цыц, дура. Не в красоте дело.
– Руки ноги целы и ладно.
– Шрамы красят мужчину!
– А ну разошлись, – раздалось за спинами, – Разошлись, кому сказал! Чего рты поразевали?! Заняться нечем?
К моему удивлению толпа послушалась и все начали расходиться, не забывая пожелать мне скорейшего выздоровления. На лицах искренняя радость и облегчение. Странно. Я не знаю этих людей. Абсолютно незнакомые лица. Почему они так переживают за меня?
– Мы все рады, что вы поправляетесь, господин, – передо мной склонился в поклоне мужчина огромных размеров. Поверх одежды кожаный безрукавный доспех, за поясом заткнут массивный боевой топор, – Не сердитесь на этих скудоумных. От радости, что вы очнулись, совсем голову потеряли.
– Спасибо, – ответил я, – Как я могу сердиться на заботившихся обо мне людей. Только благодарить от всего сердца. Надеюсь, я смогу отплатить за вашу доброту.
Странно, на лице здоровяка появилось искреннее удивление. Таких слов он от меня не ожидал.
– Это наш долг служить вам, господин.
– И почему вы все называете меня господином? – удивленно спросил я, – Кстати, как тебя зовут? Ты заботился обо мне, а я даже не знаю твоего имени.
