В конец вымотавшись с отчетом, я резко захлопнул папку и отправился к полковнику Нестерову. Тот едва скрывал зевоту, проглядывая дела, сданные ему на проверку. Я небрежно подвинул ему свою работу, взглянул на часы – половина четвертого утра. Глаза слипались, ноги слегка дрожали от усталости.
– Что сыщик, – усмехнулся Антон Петрович, – это тебе не за преступниками бегать! Отчет – дело ответственное и серьезное – хоть и нудное до одури. Но никуда не денешься – начальство, – он указал пальцем вверх, – требует. – Антон Петрович протянул руку за моей папкой, резким движением открыл ее и пробежал глазами по строчкам. – Ладно, хоть «висяков» у тебя нет, не то, что у соседа! – он мотнул своей лысой головой в направлении стены, за которой размещался отдел по борьбе с организованной преступностью. – Там что ни дело, то… – он вздохнул и закрыл папку. – Шагай домой, отоспись хорошенько. Дел для тебя пока нет… И это радует!
– Служу России! – стараясь придать голосу бодрые нотки, отрапортовал я.
– Да не суетись. – устало отмахнулся он – Не для кого тут браваду разводить. Вон глаза еле открываешь. Иди уже. Не ровен час, случится что…
Я только смог кивнуть головой в знак согласия. Действительно, у меня было одно желание, быстрее добраться до постели. Ну, еще хоть, чаю попить да в рот чего-нибудь сунуть.
В памяти всплыл образ большой кастрюли с опарой, которую бережно, словно ребенка накрывал утром белым вафельным, еще оставшимся с советских времен, полотенцем, Женька. Вот же давали качество… 40 лет тряпке, а как новая. Еще мать, по субботам, вот точно так же накрывала ей тазик с ароматной пышной сдобой.
Тут же, перед глазами промелькнул образ Веры, грустный и какой-то отрешенный, что ли. На глаза навернулись слезы. – Ну что за дурь в голову лезет. – Я провел рукой по лицу, отгоняя наваждение. Антон Петрович внимательно смотрел на меня.
– Нет, все в порядке! – перехватив его взгляд, упрямо тряхнул я головой. – Пойду домой, отдохну, выпью пивка, да завалюсь спать.
– Шуруй сынок! – почти ласково пропел начальник. – Хорошо поработал. Заслужил пару входных. Сходи куда-нибудь, развейся.
Я не стал задерживаться, и пожав полковнику руку на прощанье, вывалился на улицу. Несмотря на конец августа, ночь выдалась жаркой и душной. Рубашка тут же прилипла к телу, сковывая движения. Я расстегнул несколько пуговиц и расслабил галстук.
– Хоть бы ветер подул. – взмолился я, всматриваясь в ночное небо, ясное, без единого облачка.
Город еще спал. Тишина давила на уши. Одинокие фонари едва освещали дорогу.
– Самое время для преступлений. – подумалось мне. – Зови не зови на помощь, ни одного прохожего, ни одной машины.
Одно радовало, мне предстояло провести два дня дома. «Может позвонить Ломову, майору в отставке и, по совместительству, заядлому рыболову? Взять Женьку, да рвануть на природу. Искупаться, позагорать, да побаловать себя свежей ушицей!». Все лучше, чем хлебать пиво, да париться в душном городе.
От этой мысли сразу сделалось веселее. Прикорну часика на два, потом позвоню другу, и сорвемся…
Я тихо прошел в квартиру. Не разуваясь, приоткрыл дверь в Женькину комнату, и услышав его ровное сопение, отправился в душ. Холодные тугие струи меня взбодрили. Сон прошел, и чтобы скоротать время, до раннего звонка приятелю, я поставил чайник на плиту, а заодно умял не менее дюжины пышных булочек, приготовленных заботливым родственником.
Время тянулось медленно, и я еле дождался, когда стрелка часов остановится на шести утра. Набрав номер Дениса Андреевича, и едва услышав его заспанный голос, бодро выпалил:
– Вставай, майор, просыпайся!
– Чего гремишь, как маракас? – недовольно проворчал тот. – Какого лешего тебе не спится?
– У меня впереди два выходных дня!
– С чем тебя и поздравляю! – сарик хрюкнул, что по всей видимости, означало смешок, и бросил трубку.
– Майор! – закричал я что есть мочи, снова набрав его номер. – Не бросай трубку!
– Что у тебя стряслось? Если ты опять будешь мне трепать об отпуске…
– Именно, о нем! – попытался я объяснить ему свою затею. – Давай махнем на рыбалку!
Майор замолчал, обдумывая мои слова.
– Звучит неплохо. – наконец-то он окончательно проснулся. – Если ты серьезно, нам стоит поторопиться. Дорога не близкая. А еще снасти надо собрать. Жду тебя через час у гаража! – и он отключился.
– Отлично! – сказал я сам себе, потирая в нетерпении руки. – Стоит разбудить пацана!
Я решительно направился в его комнату, и потряс племянника за плечо.
– Жень, а Жень, проснись. Есть предложение!
– Привет, дядь Борь! – нехотя открывая глаза, пробормотал парень.
– Да проснись ты, наконец! – теребил его я. – Мой товарищ ждет нас в гараже. Мы едем на рыбалку!
Женя сел на кровати, спустив на пол длинные худые ноги. Он недовольно почесал затылок и сощурившись, словно солнце слепило ему глаза, пристально посмотрел на меня
– Держу пари, что твое веселое настроение скоро изменится. – он накинул халат и поплелся в туалет. – Тебе с утра на работу.
Эти слова были для меня, как ушат ледяной воды на голову.
– Черт бы тебя побрал! – в сердцах плюнул я. – Оставлю телефон дома, и дело с концом!
– А я б на твоем месте не артачился! – раздался его голос из-за двери. – Всегда можно совместить приятное с полезным!
– Ты опять курил? – понял я
– Ну, не злись. – жалобно пискнул парень и включил воду. Я услышал, как он плещется под душем и замолчал.
«Вот что значит не везет! – хмыкнул я. – В кои веки выходной, и опять надо переться на работу в такую-то жару?»
– Что на этот раз? – спросил я у Женьки, когда мы устроились за кухонным столом пить чай
– Море, русалки, похищения, приключения… – начал перечислять племяш. – Летящие бабочки…
– Летающие. Летающие бабочки, а не летящие! – машинально поправил я. – А море – это здорово. Только не реально! На выездах у нас соседний отдел.
– Нет. – часто-часто замотал головой парень. – Именно летящие. А что касается моря – сейчас самый сезон. Так что тебе выбирать – река или море.
– Так все же я могу выбирать? – решил поддеть я доморощенного экстрасенса-наркомана. Он лишь пожал плечами. – Может лучше синица в руке? Река – она как-то ближе и понятнее…
– Мы не едем! – чуть позже жаловался я в трубку майору, давая отбой встрече. – Может в следующий раз. Не обижайся. Работа есть работа.
– Да я и не обижаюсь. – пробасил Ломов. – Мне-то никто не заперечил поехать отдыхать! Я и в одиночестве могу.
– Ну и отлично! – с грустью ответил я. – Мне самому очень бы хотелось на природу!
– Так подавай в отставку, и вперед! Свобода! Так ее раз так!
Я не любил таких вот призывов. Они, в прямом смысле слова, выводили меня из себя. Тем не менее, я промолчал. Да и что тут скажешь?!
