Ну что за гадость, поморщилась я. Если я плачу за проезд в чертовом автобусе целых четыре рубля, можно хотя бы пожалеть мои несчастные уши?
Какая-то девица пронзительным голосом вопрошала у пассажиров автобуса, куда пропал ее Леха. То есть это она по радио вопрошала, но водитель любезно давал ей возможность оповестить о своем горе всех в салоне.
Интересно, почему у нас дозволено вот так навязывать свой вкус? Надо будет тоже купить себе автобус и гонять по городу, врубив на полную мощность «Рамштайн»… А кто не любит такую музыку, пусть дожидается этого хмыря с его Лехой.
Слава богу, моя остановка…
Может быть, я становлюсь брюзжащей старушонкой? А с виду еще ничего, выгляжу молодо! Впрочем, я и раньше не любила ширпотребную музыку.
Я шла по проспекту, на улице было тепло, солнечно, я уже почти забыла свои мелкие невзгоды, потому что…
Потому что я купила у тетки маленький букетик фиалок. Потому что из киоска аудиокассет я услышала такую очаровательную музыку, что рванулась туда, на зов моей тайной любви.
Рокабилли!
Я напоминала самой себе человека, которого вытащили из-под завалов и сунули кислородную подушку. Стояла, как дура, прижимая к груди фиалки, и, закрыв глаза, слушала…
Нет, я не только слушала! Я не удержалась и начала тихонько подпевать.
Из окошка выглянул дяденька в очках и уставился на меня с симпатией.
– Ой, извините, – пробормотала я, испытывая ужасную неловкость.
– Да за что? – удивился дяденька. – Так приятно… Молоденькая девушка, знающая хорошую музыку. Это сейчас редкость. Стойте тут хоть целый день и напевайте.
Я бы купила эту кассету, но, как назло, у меня в кармане лежал один-единственный непригодный бакс. Как-то в лом мне было его обменивать, вот он и сохранился у меня великим чудом.
Я повертела его в руках и с грустью сказала:
– А вы не продадите мне эту кассету за доллар? Понимаете, у меня больше нет…
Он рассмеялся.
– Возьмите в долг, если хотите.
Он уже протягивал мне кассету.
Я в свою очередь упорно впихивала ему свой залежалый бакс, и в конце концов мне удалось всучить ему это безобразие.
– Ладно, вечером все-таки забегите за сдачей, – попросил он меня.
– Забегу, – пообещала я.
Тем более что вечером мне должны были выдать деньги, а это значило…
Я вздохнула.
Это значило, что легкомысленная Саша вознамерилась оставить их почти все в этом киоске. Слишком много тут было хороших сборничков.
Осчастливленная кассетой, правильно воспринятой мной как дар судьбы, я сама не заметила, как прошла весь путь до нашей «конторы».
* * *
Ах, да. Мы теперь сняли помещение. Теперь у нас все как у людей. Плюс к этому три детектива вместо двух. Третья у нас Лиза.
Стало веселее и проще. Теперь клиент не рискует, войдя, уткнуться в разобранную кровать или застать детективов за изучением содержимого холодильника. Правда, мне почему-то больше нравилось в Ларчиковой квартире.
Еще у нас два ценных приобретения. Одно – полусонная и ворчливая уборщица Таисья Владимировна. Раньше она, по ее собственному выражению, «служила в опере». Поэтому мы прозвали ее «призраком оперы». Передвигается она и в самом деле, как призрак. Неслышно. Мы даже обдумывали всерьез возможность использовать ее в слежке. Но «призрак оперы» имеет крайне дурную привычку иногда выдавать себя звучным вздохом: «Ой, боженьки ж мои!» Лиза из-за этого приклеила к ней еще кличку «язычница», поскольку вследствие этих непонятных «боженек» твердо уверилась в том, что Таисья Владимировна исповедует многобожие. Но является ли она последовательницей Перуна и Даждьбога или поминает греческий пантеон богов, нам выяснить не удалось. Таисья Владимировна свои религиозные верования с нами обсуждать не собирается.
Второе приобретение – наша секретарша. Юное создание, больше всего на свете озабоченное двумя великими ценностями – фигурой и состоянием ногтей. Сейчас она пребывает в унынии – обнаружив у себя два лишних грамма, она срочно села на ужасную диету, состоящую из потребления геркулесовой кашки три раза в день, и так в течение десяти дней! Представьте ее грустное настроение…
Вот такие изменения произошли в нашей жизни…
* * *
Часы показывали уже половину одиннадцатого, а нашей счастливой пары не было видно.
Вот так, Саша! Помнится, в те времена, когда офис находился в холостяцкой квартире Ларчика, опаздывала исключительно ты. А теперь…
Я развела руками. Личное счастье всегда мешает работе. Правда, в данный момент моей работе мешал компьютер, а его вряд ли можно отнести к «счастью».
Не ожидая от него такой крупной гадости, я преспокойно врубила его и стала разыскивать сведения по делу Крашинского, которому нужно было представить отчет. Дело было скучное, оно мне сразу надоело, и заниматься составлением отчета мне совершенно не хотелось – я бы охотно свалила это на Дашку, нашу секретаршу, если бы не ее почти первобытный страх перед чудовищем-компьютером. Когда мы принимали ее на работу, она умело маскировала этот животный ужас, делая вид, что разбирается в ПК не хуже, чем в собственных отшлифованных ноготках. Но стоило нам к ней привыкнуть, как девица начала падать в обморок при одном только упоминании о том, что ей надо воспользоваться «адской машиной». Сначала мы пытались бороться с этой патологией, но Дашка так упрямо сопротивлялась своему профессиональному росту, будто была тайной последовательницей некой загадочной секты борцов с прогрессом, и мы от нее отстали.
Но я отвлеклась.
Итак, я включила комп, и тут он ни с того ни с сего кокетливо мигнул и вырубился. То есть вырубился монитор. Я, естественно, не поверила в страшное и решила немного подождать.
На пороге в это время появилась Дашка и, умилительно сжав губки, посмотрела на меня с таким выражением, что я поняла – девочке надо смыться на часок.
– Иди, – махнула я рукой.
Она радостно пискнула, как птичка, вырвавшаяся из клетки, и сказала:
– Спасибо, Сашенька!
С этими словами она с реактивной скоростью испарилась.
Мне тоже было нечего делать – по крайней мере, пока не явятся Лариков и Лиза.
Черт! Я посмотрела на часы. Лиза и Лариков не торопились появляться, а в три должен был заявиться зануда Крашинский!
В конце концов, монитор мог вырубиться оттого, что Таисья Владимировна задела какой-нибудь шнур, вымывая пол.
Я полезла под стол.
Вот в этот момент она и появилась на пороге моей комнаты. Как позднее выяснилось, у этой дамы была такая отличительная особенность – всегда появляться некстати.
Но в тот момент я еще не знала, какой подарок судьбы меня ожидает, и не отреагировала на хлопнувшую дверь, решив, что это Дашка вернулась за чем-то или заявилась Таисья Владимировна, поскольку ее внезапно одолела потребность сделать у нас генеральную уборку.
