Солнце покатилось на запад, но стало еще жарче, а оттого и душнее из-за прошедшего накануне ночью летнего, сильного дождя. Камни старой южной крепости Кельберек на левом берегу Дона намокли и сейчас парили. Князь Савельев прошел от разрушенного дома по извилистым улочкам крепости к части уцелевшей стены, у земляного вала которого нес свои воды Дон. Из-за валуна к нему поднялся Уваров:
– Приветствую, князь!
– И я приветствую тебя, Истома! Что на Дону?
– Спокойно. Ни лодок, ни ладей, ни стругов. Волн нет, так, рябит вода местами да рыба крупная плещется, ловить ее тут некому.
– А когда-то ловили.
– Это так.
– Ты ведаешь, кто тебя сменит на трапезу утреннюю?
– Да пришлет кого-нибудь твой помощник Гордей Бессонов.
– Ну, лады, а что выше по течению, с северной стороны?
– Там тоже тихо. В дубовой рощице, что в полуверсте от крепости, птицы порхают спокойно, никто их не тревожит.
– Понятно, ну, неси службу, ратник.
– А то как же, Дмитрий Владимирович, иначе не можно, чай, не на Москве и не на центральных родных землях. На чужбине.
– Давай!
Князь Савельев пошел к наблюдателю восточной стороны, касимовскому служивому татарину Рустаму Турану.
Тот доложился, что и в степи все спокойно. Было какое-то движение в большом овраге, но стихло.
– Что за движение? – насторожился Савельев.
– А кто его знает? Может, зверь?
– Какой здесь зверь, Рустам?
– Не ведаю, но гляжу за оврагом.
– Гляди лучше. Азов близко, а в нем османы. Могут и наведаться в Кельберек.
– Чего им тут делать? Своих забот в городе хватает.
– Что на уме у османов, мы знать не можем. Смотри внимательно!
– Смотрю, князь!
Воевода пошел к цитадели. Отошел саженей десять по узкой, прямой, изобилующей разбитым камнем улице, как вдруг услышал окрик Турана:
– Воевода?!
– Чего, Рустам? – спросил Савельев, вернувшись обратно.
– Присмотрелся к оврагу, особенно к кустам, что на вершине правого склона. Кто-то сидит там.
Князь посмотрел на овраг и перевел взгляд на татарина:
– И кто?
– Человек.
– Уверен?
– Да видел его. Как ты в обрат в крепость пошел, он наверх и вылез, показал морду бородатую.
– Бородатую?
– Ну да, потом укрылся, но не ушел. Укрылся так, что не видать, но ветки куста, где он показался, иногда колышутся, а ветру такого, чтобы ветвям шевелиться, нету, да и остальные кусты покойны, а еще птицы взлетели, да к дубняку ушли. Есть там человек, точно.
– Может, охотник или рыбак из Азова? – предположил Савельев.
– Охотиться тут не на кого, а рыбачить? От Азова пять верст идти, да еще не по реке, чтобы именно тут рыбачить без лодки? – покачал головой татарин.
– Да, глупо, – согласился князь. – Тогда что за человек?
– Мыслю, наблюдатель. А раз наблюдатель, то внизу еще люди, и их немало, до десятка где-то.
– Может, это те, кого мы ищем?
– А чего прячутся? – пожал плечами Туран.
– Смотрят, кто тут – мы или турки, прогнавшие нас.
– Показаться им?
– И как раз спугнешь, – улыбнулся Савельев. – Увидят, прости, татарина, подумают, засада, и уйдут. Нет, если и показываться, то мне.
Он встал во весь рост сбоку от остатка стены. Наблюдатель от оврага не мог его не видеть. И он увидел. Зашевелился еще один куст, и на вершине также поднялся человек. Это был русский. Видно, он узнал Савельева, а может, ему хватило увидеть соплеменника. Как бы то ни было, он быстро пошел по полю к крепости.
– Смотри за ним и за оврагом, Рустам. Я встречу человека, – наказал ратнику князь.
– Был бы наш, а то уже седьмой день сидим тут, провизию понапрасну проедаем.
Но Савельев его не слушал. Он всматривался в лицо подходящего человека. Было в этом лице что-то знакомое, но покуда не определить, знакомец или нет.
Человек приблизился саженей на пять до стены, остановился и спросил:
– Князь Савельев?
– Он самый, а ты кто?
– Не узнал? Мы встречались на Москве, правда, то было только один раз.
– Ответствуй на вопрос, – повысил голос воевода.
– Фрол Некрасов, помощник князя Петра Семеновича Серебряного.
– А с бородой-то что? Где половину потерял, что и узнать трудно?
– Так это в стане у Астрахани потешно с ногаем одним схлестнулся в бою кулачном, – рассмеялся ратник. – Я его разделал как следует, а он, басурман, неуступчивый оказался. Падая, вцепился зубами в бороду и клок вырвал. Но ничего, новая отрастет борода.
– Ты с кем пришел?
– Так отряд в два десятка в овраге.
– Два десятка, говоришь? – Дмитрий бросил грозный взгляд на татарина, и тот потупился.
– Ты дозорного своего не вини, мы ночью, в дождь подошли, – вступился за него Некрасов. – И подходили по одному, боле ползком.
– Десятки так и будешь в овраге держать? – усмехнулся князь
– Нет, если дозволишь, в крепость заведу, людям отдых требуется, от самой Астрахани шли. А это двенадцать дней, семьсот верст с гаком.
– Тебе князь передал, что должно нам делать?
– Пошто передавать? Тут он.
– Как это тут? – удивился Савельев.
– Да в овраге, с ним и чин какой-то казацкий, оттого два десятка, один – охрана князя, другой – казацкого.
– Так чего ж ты сразу не сказал?
– Не дошло до того.
– Давай подавай сигнал, чтобы князь с десятками выходили к крепости.
– Угу! – кивнул Фрол, повернулся к оврагу и махнул дважды рукой.
Из него начали выходить ратники, казаки, но осторожно, не всем скопом, а по двое, по трое. Впереди – именитый воевода Петр Семенович Серебряный-Оболенский, рядом с ним казак в дорогой одежде, а за их спинами – двое ратников.
– Беги, Рустам, в цитадель, – приказал служивому татарину Савельев, – передай Гордею, что сам князь Серебряный явился, скажи, сколько людей с ним. Пусть наши подготовят трапезу и место отдыха ратников, казаков, предупреди возчиков, дабы приняли коней прибывших.
– А как же?.. – начал, было, Туран, но Дмитрий не дал ему договорить:
– Бегом, туда-сюда!
– Сполняю!
Тут к воеводе подошли Серебряный и казацкий начальник.
– Доброго здравия, Петр Семенович, рад видеть тебя!
– Доброго здравия, Дмитрий Владимирович, и я рад видеть тебя! – ответил князь и указал на своего спутника: – Познакомься! Помощник атамана Михайло Тимофеевича Лунина, головы станицы Дугановка, что крепко стоит за царя нашего, Данилов Макар.
Поприветствовали друг друга и прошли внутрь крепости, где их уже ожидал Гордей Бессонов с сыном Власом и одним из возчиков малого обоза дружины, Алексеем Глуховым. Следом в крепость стали входить воины, ведя своих коней на поводу.
– Разместите людей, коней, напоите, накормите да отдых организуйте, – кивнул Савельев Бессонову и Глухову.
– Слушаюсь, воевода! – ответил Бессонов.
Он с сыном и возчиком, ставшим здесь конюхом, занялись распределением десятков. Крепость была большой, подвалы вместительные, места хватит всем. Даже кони паслись на северной стороне, где между валом с осколами стен и цитаделью возник целый луг, да и вода рядом, из реки.
