Эта повесть была написана на третьем году моего священнического служения, в первый за это время отпуск. Была приятная майская пора, в которой окончательно торжествовала зелёная идиллия и ласковая теплота.
В то время я был глубоко верующим и мало позволял себе впадать в мировоззренческие рассуждения, если только они не касались непосредственно религиозных тем. Но что-то во мне рвалось на собеседование. Была потребность поделиться своим внутренним миром, который, несмотря на духовные обстоятельства и внешнюю определённость, так и остался крайне любознательным и настойчиво копающим в сторону поиска очевидностей.
Истина в тот период, хоть и представала передо мной в убедительном виде, но всё же не дотягивала до статуса объективной реальности. Да, я получал свою порцию радости и даже, не побоюсь это слова, счастья, которые доставляла вера в существование Бога и вечную жизнь. Правда, если задумывался, то невольно проходил весь свой мучительный путь поиска истины от начала. Мне было четыре, когда я впервые задался вопросом о происхождении жизни, о её смысле и перспективах. В шестнадцатилетнем возрасте, когда энтузиазм и уверенность в своих силах на этом пути угасла и пришло на смену глубокое отчаяние, появилась вера. Она пришла сама собой, без оснований и приглашений, подобно влюблённости, ворвавшись сначала в мои чувства, а после и в разум, скреплённый волей.
Жажда поделиться своими чувствами и прежде возмущала меня, и я даже пытался. Но подходящих людей, ни в церковной среде, ни в кругу близких, не находилось. Тогда и возникла идея облачать свои мысли и чувства в форме художественного диалога автора, то есть меня, с персонажами и обстоятельствами вымышленных историй.
В каком-то смысле это произведение стало началом моего окончательного отпадения от церкви. Но, с другой стороны, напомнило о возвращении на путь честности перед самим собой в стремлении к поиску объективной истины.
Простите мне, что я решился к вам
Писать. Перо в руке – могила
Передо мной…
Лермонтов М. Ю.
«К…»
Медленно, словно луна, украдкой выползающая из-за преследующих её облаков, появляется ясность образов и содержания комнаты, мгновение назад будто не существовавшей вовсе, как и всё, что сковано невидимой и неведомой тьмой. Наступает рассвет…
Торжество манерное, плавное и яркое, представляется в этом блистании света и теней. Всё больше жизни и радости открывается в нарастании золотого сияния солнца, так что тишина и покой зачинают песнь победы и непреодолимого устремления в бескрайнее, всемогущее будущее.
Привет, меня зовут Кровать. Чрезвычайно приятно познакомиться!
Вы наверное удивлены, что к Вам обращается «неодушевленный» предмет мебели, и прямо сейчас боретесь с мыслями, не сошли ли вы с ума. Спешу успокоить. Если с Вами говорит кто-то или что-то по определению на то неспособное, то это вполне допустимо при определенных житейских обстоятельствах, вы понимаете о чем я. Но совсем другое дело, если Вы вступаете с этим говорящим «нечто» в диалог, тем более спорите и выясняете, кто же из вас более прав в обсуждаемом вопросе. Итак, слушайте меня, но не отвечайте и, конечно, ни в коем случае не спорьте. Тогда с Вашим психическим здоровьем всё будет хорошо, а я не буду мучиться совестью за очередную… – ой, простите, оговорилась – …не буду мучиться совестью за Вашу загубленную жизнь, вверенную во власть антидепрессантов. Поверьте, всё, что я Вам расскажу является чистой правдой, хоть рассказчик из меня не самый правдоподобный, на первый взгляд. Что ж, я Вас предупредила, а теперь продолжим.
Да, я действительно являюсь кроватью в самом прямом смысле этого слова. И зовут меня тоже Кровать. Понимаю, имя у меня простенькое и совсем уж не оригинальное, но что поделать, родителей у меня не было, так что пришлось выкручиваться самой, а с фантазией у меня естественные проблемы: ведь я просто кровать. Люди-то называют меня по-разному: «постель», «койка», «спальное место», – но я более предпочитаю именно «Кровать». Что-то уютное есть в этом слове, близкое и даже родное; это имя, быть может, как-то связано с родным домом, окутывающим тебя теплотой и заботой:
Стою под кровом дома,
Он защитит от шторма.
Наступит время спать —
Спасёт меня Кровать!
В последнее время я часто мыслю лирически: то ли это годы моей долгой жизни сказываются на настроении, то ли я становлюсь мудрей. Так или иначе, но сама по себе кровать, теперь уже говоря в общем, занимает исключительное место в жизни человеческой. Ведь где ещё в мире возможно столько мечтать, рассуждать, строить планы? Где обрести утешение и утоление от земных трудов? Где расти? Где утверждаться в мудрости? Где видеть сны? Где, в конце концов, проводить огромную часть жизни? Конечно, только в кровати! Больше скажу, кровать – самый близкий участник человеческой жизни.
Но сказать я хотела не об этом, а о чём-то настолько важном, что стыдно мне вести повествование от своего более чем скромного, и не лица вовсе, а «лежалища на четырёх ножках». Вот только выхода нет, и мне придётся довершить начатое, поскольку весь смысл моего сегодняшнего бытия, как вижу, именно к этому сведён и в этом заключается. Так что не буду более задерживать себя лирикой, а приступлю непосредственно к моей истории.
Начну, конечно же, с себя любимой, поскольку и истории бы никакой не состоялось, если бы в один прекрасный день позапрошлого столетия я не явилась в этот мир. Произошло моё рождение, как мне помнится…
Да стойте! Ну ведь не имеет никакого значения биография и география моего существа, пусть мне и хочется поведать о происхождении моих бронзовых ножек, кружевного кованого изголовья, технологичной сложности креплений и прочего обильного и богатого своего состава. Об этом я обязательно расскажу, но как-нибудь в другой раз. Теперь же следует указать на самое главное, определяющее сущность моей жизни в отношении событий, происходящих в этой истории.
Моё существо, в описании человеческим языком, устроено космически сложно и сверхъестественно, поскольку я обладаю особенным, волшебным свойством. Стоит человеку уснуть во мне, как открывается передо мной весь его внутренний мир, со всем многообразием видимого, слышимого, мыслимого им: от рождения до настоящего дня, – включая, конечно, и мир сновидений. Сокрытой от меня остается чувственная сторона, в которой содержится отношение человека к внешним образам, увиденным и услышанным, и к внутреннему ответу на них – мышлению. Именно чувства определяют инаковость между людьми и отделяют их друг от друга. Без них была бы какая-то одна большая единая масса, руководимая естественными раздражителями и движимая последовательными реакциями. Этот факт очень важно усвоить именно сейчас, чтобы в дальнейшем не возникало недоумений и подозрений в истинности повествования, и в том, откуда вообще мне всё известно в таких тонкостях и деталях. Я кровать достойная, честная и благородная, ни за что не позволяющая себе играть на струнах человеческого неведения, потому и рассказываю всё точно так, как оно есть на самом деле.
