Юг Франции, средние века.
Запинаясь за собственные сутаны и придерживаясь руками за склизкие стены узкого коридора, епископ Поль Фортье и священник Эмиль Бастьен едва поспевали за размашистыми, быстрыми шагами Андре Лафонтена. Подземелье монастыря с извилистыми ходами, вдоль которых располагались крошечные каменные клетушки для ожидающих суда либо казни узников, производило гнетущее впечатление на любого, кто оказывался здесь. Факелы горели не все, из-за постоянных сквозняков и сырости в мрачных коридорах стоял лютый холод, под ногами копошились голодные крысы, по покрытым плесенью стенам сочилась влага. Запыхавшись, тучный епископ Фортье замешкался, споткнувшись о каменный выступ, остановился, чтобы отдышаться, настороженно взглянул на преподобного Бастьена. Тот ответил ему коротким кивком и поджал тонкие губы. Передохнув пару секунд, епископ и святой отец поспешили догнать удаляющегося инквизитора, скрытого с головы до ног длинной широкой черной сутаной, мрачно развевающейся за его спиной. Опустив просторный капюшон на лицо, Андре Лафонтен стремительно передвигался по подземельным ходам монастыря, словно знал его, как свои пять пальцев, хотя прибыл сюда впервые. Широкие плечи, высокий рост и решительность инквизитора Лафонтена, с которой он перемещался в незнакомом месте, внушали Фортье и Бастьену тревогу и неуверенность. Лафонтен резко свернул вправо и все трое оказались на лестнице, покрытой склизким илом. Резкий порыв ветра задул факел в руке епископа и тот осенил себя крестом, пробормотав под нос молитву. Бастьен последовал его примеру, а инквизитор даже не обернулся. Его факел горел ярко, не колеблясь от дуновения сквозняков.
Епископ и преподобный снова встретились взглядами и, вздохнув, продолжили путь. В трусливых сердцах обоих появилась безотчётная тревога и неясное подозрение, что на свою беду они вызвали из Тулузы инквизитора Андре Лафонтена, чтобы тот одобрил совершение казни над осужденной светским судом Валери Мартель.
Епископ отправил прошение две недели назад и не ожидал, что Святая палата пришлет для изучения дела приговорённой ведьмы, молодого, немногословного инквизитора с гладковыбритым лицом и суровым взглядом. Епископ почувствовал неладное, как только Лафонтен въехал в город верхом на чёрном, породистом жеребце. Голову инквизитора скрывал шлем, поверх черной сутаны сверкали на солнце добротные доспехи, которые выдавали в мужчине жесткого и несговорчивого воина, на поясе опасно поблёскивал кинжал с осыпанной драгоценными камнями рукояткой. Фортье не сомневался, оружие Лафонтен носил не только для устрашения или хвастовства, и едва перекинувшись с важным гостем парой фраз, понял, сотрудничать с инквизитором будет очень непросто.
Смущало также то, что Лафонтен прибыл один, без писаря и других помощников. Епископ решил, что дело затянется и немного приуныл, но инквизитор оказался не из тех, кто тратит время впустую. Он отказался от отдыха и трапезы с местными духовниками, пробыл в отведенных ему покоях не более нескольких минут, ушедших на то, чтобы снять доспехи и тяжелое облачение, а затем ополоснуть лицо. После, потребовал сопроводить его в главный зал, где тщательно изучил дело, ради которого его вызвали в крошечный городок в южной Франции. Само название Андре услышал впервые, получив распоряжение от старшего инквизитора Святой палаты в Тулузе. На сосредоточенном лице с резкими чертами не отражалось ни одной эмоции, что могла бы выдать его мнение или мысли о прочитанном. Он сурово сдвигал брови, пробегая взглядом по страницам, иногда напряженно сжимал челюсть, из-за чего на широких скулах бугрились желваки, высокий воротник натягивался на мощной шее.
Затем Лафонтен вызвал на повторный допрос ключевых свидетелей, на показаниях которых строилось обвинение против осужденной Мартель. Их оказалось немного. Пять человек: жена священника Лаура Бастьен, ее служанка Жанна, две местные доярки Ивет и Полин Габен, являющиеся матерью и дочерью, и портниха Нинон Ларуш. Перепуганные женщины, которых привели к инквизитору под конвоем, повторили слово в слово то, что он уже успел прочесть. На вопросы Лафонтена отвечали сбивчиво, постоянно поглядывая на помрачневших Фортье и Бастьена. Ивет и Полин Габен заявили, что Валери Мартель неоднократно травила коров, когда те паслись на пастбище. Она якобы давала животным какие-то травы и те на утро испускали дух. Лаура Бастьен обвинила Валери в том, что та напоила ее дочь отваром и девочка вскоре скончалась от чахотки. Служанка подтвердила, что сама видела, как Валери подошла к девочке на улице и дала ей глотнуть из небольшой бутылки с мутной жидкостью. Примерно то же самое рассказала портниха Ларуш про своего мужа, который скончался от внезапной болезни после употребления снадобья, приготовленного Валери Мартель. И все пятеро в один голос утверждали, что видели девушку возле озера ночью, где она обнаженной кружилась с чертями. Закончив допрос, инквизитор изъявил желание лично переговорить с обвиняемой.
И вот, спустя короткий период времени и пару сотен шагов, (инквизитор пересёк расстояние со скоростью, на которую была способна только молодость), они оказались в десяти шагах от кельи, где держали осужденную. Фортье и Бастьен едва дышали, задыхаясь от спертого тяжелого запаха крови и пота, усиливающегося с каждым новым шагом. Из глухих дверей других темниц, закрытых на тяжёлые засовы, раздавались отчаянные стоны и вопли узников, умоляющих о пощаде.
– Это здесь, – выдохнул святой отец, прижимая широкий рукав своей сутаны к носу и неприязненно морщась. Он остановился у двери последней кельи, располагающейся на большом расстоянии от остальных. – Вот же тварь, – рявкнул Бастьен и пригнулся, когда над его головой с криком юркнула летучая мышь, задев своими мерзкими крыльями. Его факел снова потух и священник испустил хриплый возглас, осенив себя крестом.
– Это сквозняк, преподобный, – ухмыльнулся инквизитор, смерив Бастьена снисходительным взглядом. – Если ведьма настолько сильна, чтобы задувать наши факелы сквозь стены и двери, то, что может удерживать ее внутри? – иронично выгнув бровь, спросил он у побледневшего священника. – Ваша жена рассказала жуткие вещи о Валери Мартель, но нам ли не знать, каким богатым порой может быть женское воображение. Не поддавайтесь страхам, святой отец, именно через него Дьявол овладевает нашими душами.
– Вы скоро все увидите собственными глазами, – мрачно предрек епископ Фортье.
– Несомненно, ваше преосвященство, – уверенно кивнул Андре. – Дождитесь меня здесь. Можете помолиться, чтобы ведьма не украла мою душу, – насмешливо усмехнулся инквизитор, передав свой факел Фортье.
